Светлана неожиданно замолчала, но Олег уже предвидел финал истории.
— Хочешь, я сам расскажу дальше? У этого Салтакова родилось шесть внуков. Три мальчика и три девочки. Его дочка стала директором швейной фабрики, а сын известным хоккеистом. Я и сам когда-то зачитывался «Светлым горизонтом»…
— Ты прав. Моя бабушка ненавидела его всю жизнь, и слегла с инсультом после того, как увидела его в какой-то передаче. Представляешь, этот мерзавец притащил туда старую дедушкину тетрадь! Бабушка узнала ее, она собственными руками положила эту тетрадь деду в вещмешок. А Салтаков ее, конечно, просто украл! И потом размахивал ею перед камерой, распинался: вот, мол, первоисточник, с которого все началось. И еще рассказывал, какая удивительная профессия — писатель. Все что написано от души, — непременно сбудется. Понимаешь? Я больше чем уверена, он стащил рукопись не у мертвого однополчанина, хотя это тоже было бы невероятно гадко. Не сомневаюсь, он украл ее, когда тот еще был жив. А после этого деда убили.
Не думай, что я помешана на мистике. Это очень похоже на правду. У Салтакова вышло все точь-в- точь, как описано в книге, а наша семья с тех пор существует, хромая на одну ногу. Баба Катя всю жизнь прожила одна. У моей мамы так и не родился никакой брат. Она не получила высшего образования и стала всего лишь мастером на швейной фабрике, а не директором. И замуж так и не вышла, хотя дважды пыталась! Все женщины в нашем роду: и бабушка, и мама, и моя сестра Милочка — умерли от рака. И я вот тоже… Я родила Олесю, не будучи замужем, и личная жизнь у меня тоже не сложилась. В общем, сам видишь — никакого обещанного дедом семейного счастья. Мне так страшно за Леську, ты не представляешь…
Олег обнял ее и ласково погладил по волосам. Что тут скажешь? Посоветовать выбросить этот бред из головы? А уверен ли он, что эта история надумана, а не реальна? Пожалуй, что нет. Во времена его детства и юности было принято считать, что СССР — страна атеистов и материалистов, но среди его знакомых, родственников, соседей и друзей, пожалуй, не было такого, кто за длинную жизнь не столкнулся бы с каким-нибудь необъяснимым явлением. Кто-то тайно верил в бога, и вера эта спасала в тяжелейших ситуациях. Кто-то в шутку вызывал духов и не знал потом, куда деваться от страха, когда блюдце начинало само передвигаться по столу. Кому-то являлись покойные родственники и предсказывали будущее или спасали от несчастий.
Его собственной матери цыганка в юности нагадала, что она никогда не выйдет замуж, но родит сына, который будет богат и станет для нее опорой и утешением в старости. Бывшая жена Оля часто видела вещие сны, и они почти всегда сбывались. Отец Дениса всегда свято верил в приметы. Например, на все премьеры надевал один и тот же галстук, которому было уже неприлично много лет. Смех смехом, но дважды, когда Георгий Борисович дирижировал в другом галстуке, спектакль проваливался. С тех пор Вербовский — старший судьбу не искушал.
И самого Олега маленьким возили однажды к деревенской знахарке — лечить от диатеза. Бабушка была добрая и совсем не страшная, но от ее взгляда становилось неуютно, казалось, она видит людей насквозь. Старушка посадила его на деревянную лавку, раскаленным гвоздем проделала в стене дырку высоко над его головой. Затем пошептала что-то и сказала матери: «Забирай домой!» Позже мама рассказала прогноз целительницы: золотуха пройдет, когда он перерастет отметину на стене. Так все и вышло. Лет в тринадцать диатез вдруг пропал, точно его никогда и не было.
— Я верю, что так оно и было, — сказал он наконец, — но не верю, что все так безнадежно. Есть же ясновидящие, колдуны и целители, которые снимают всякие там порчи, проклятия, венцы безбрачия. Всегда можно что-нибудь сделать.
В это он, конечно, не верил. Его жена в свое время достаточно набегалась по этим ясновидящим, пытаясь вылечиться от бесплодия.
— Может, где-то они и есть, но мне попадались одни шарлатаны, — тихо ответила Света.
— Ничего, мы поищем вместе, — пообещал он, — у нас еще уйма времени впереди.
— У меня его нет, — Светлана привстала и посмотрела на него в упор. — Я умру, а ты не бросай Олесю, хорошо?
— Конечно, не брошу! — торопливо заверил он. — Но и тебе умереть не дам.
Она слабо улыбнулась.
— Знаешь, я до сих пор не могу понять, как вообще решилась ее родить. Не подумай, я нисколько об этом не жалею! Просто очень уж страшно за нее. Неужели она повторит нашу семейную судьбу? Но когда появился ты, я вдруг подумала… В общем, решила, что это ее шанс. Ни у моей мамы, ни у нас с Милочкой не было отцов. Это идиотизм, но Олеся тоже записана Павловной, как и мы все… Но Леся вдруг начала искать себе папу и выбрала тебя. Вот у меня и мелькнула мысль… Может быть, если у нее будет папа, все наши злоключения прекратятся? Олеська вырастет, выйдет замуж, родит детишек и проживет до старости, здоровой и счастливой? Может быть, наша семья не погибнет? Леся — ее последняя тоненькая веточка. Вся моя надежда на тебя. Просто удочери ее и люби. Пожалуйста, Олег! Очень тебя прошу!
Вместо ответа он сжал ее руку. Некоторое время они молчали.
— Когда-то мне казалось важным разоблачить Салтакова, — продолжала после паузы Света. — Теперь это было бы просто сделать, сам понимаешь. Журналисты зубами ухватятся за такую сенсацию. Сейчас все это гораздо проще — несколько экспертиз, и все. Вон как было с Шолоховым. Но для этого нужен материал, а у меня его нет.
— То есть как? А письма?
— Бабушка захотела, чтобы мы похоронили их вместе с ней. Все до единого. А тогда, сам понимаешь,
