ночевать в комнатах. А так – мало ли что ты натворишь, пока я сплю» – оправдывалась хозяйка. Тогда Василий протестовал и скребся, мяукал. Сперва жалобно и пронзительно, а под конец, хрипло и едва слышно. Хозяйка оставалась непреклонной. А вот мышь страдала молча. Грустно и жалко шевелила она усами, всматриваясь в темноту.
«Бедняжка, – подумал рыжий кот, – заперли тебя». Василий тут же позабыл про свои обиды и решил познакомиться с «малышкой» поближе, потянувшись к клетке носом.
Боль была умопомрачительная! Взвыв, Василий с прокушенным носом отскочил от клетки. «Малышка» хватала лапками воздух сквозь прутья, но дотянуться до кота не могла.
Щелкнул выключатель, и зал-гостиную затопил желтый свет электрической люстры. Василий чихал и тер лапками нос, размазывая капельки крови.
– Картина ясная, – сказала хозяйка, убедившись, что с ее драгоценной «Малышкой» ничего не случилось, – в другой раз не будешь к ней соваться. Так тебе и надо!
С той ночи характер Василия сильно изменился. Он стороной обходил клетку, перестал ластиться к хозяйке. Погладить себя давал, конечно, но чтобы сам… Вытянется на спинке диванчика и неотрывно смотрит на «малышку». Пусть понервничает!
Так минуло три года. А потом «малышка» умерла. Хозяйка горько ее оплакивала, потом завернула трупик в платок и куда-то унесла. А вернувшись, посмотрела на Ваську и сказала:
– Что, Васька, остались мы без Малышки?
И рыжий кот вдруг понял, что если нельзя победить врага, надо постараться его пережить. Обязательно чтобы пережить! И пока хозяйка гладила его по голове, кот-философ думал: «Ничего, гладь себе, гладь. Тебя я тоже переживу».
