Дина сидит на краю кровати, обхватив руками ноги. Лбом уткнулась в колени. Волосы свисают в беспорядке. Массажная щетка валяется на полу, рядом с халатом и полотенцем.
Нет, она не кричала. Она почему-то уверена в этом. В квартире все та же тишина. Дина решает посмотреть, приподнимает голову. Дверь по-прежнему приоткрыта на ширину ладони; нет ни малейшего намека на появление этого…
Девушка уперлась руками в матрац, спустила ноги на паркет, поднялась.
Двигалась неуверенно, тщательно экономя силы, как старуха, где-то потерявшая свою палку и вынужденная ходить без ее помощи. Дина расставила руки в стороны и направилась к двери.
Ей надо умыться. Только ледяная вода приведет в чувство. Потом принять снотворное — плевать, что скажет мать. Лекарство где-то на кухне. Как же туда далеко идти!..
Дина открыла дверь, встретив тьму лицом к лицу. Откуда эта тьма, неизвестно. Сейчас еще день и ее быть не должно, несмотря на то, что солнца на небе не видно. Дина вспомнила длинные темные коридоры старой квартиры.
Тогда ей было всего пять-шесть лет. Уцелеть в них можно было только одним способом. Ты бежишь во всю прыть, ты спасаешься.
У Дины нет сил бежать, она идет на подгибающихся ногах.
У меня что-то со зрением, думает она, вытягивая руки вперед. Перед глазами у ней те длинные белые пальцы. Дина вздрагивает.
Ты взрослая, и тебе необязательно бежать, Дина, просто подойди к выключателю. Нужен свет, свет, понимаешь, и тогда ты без проблем дойдешь до кухни…
Сейчас Дина готова заплакать от отчаяния; она хватается за те здравые мысли, которые еще остались. Пробует мыслить логически — с одной единственной целью: избавиться от давящего ужаса. Заглушить тот страшный моторчик, что жужжит у нее внутри; вибрация этого непонятного механизма распространяется по всему телу, расшатывая существующие связи. Дина всерьез боится, что может развалиться по частям, что сквозь нее прорастет дерево, корнями уходящее глубоко под землю.
Дина сильно ущипнула себя. Спустя секунду она уже могла смотреть на все другими глазами. Ладно, ничего страшного нет. Выключатель — традиционная кнопка «Вкл. и выкл.» — всего в трех метрах от Дины. При желании можно и бегом. В коридоре загорится свет — сразу будет видно, что поблизости нет никого.
Дина задержала дыхание и сделала шаг, протягивая руку в сторону выключателя. Позади остался освещенный дверной проем. Паркетный пол просто ледяной, вытягивает через босые ступни остатки тепла.
Каждое движение словно тащит ее в детство, Дина скользит по невидимой наклонной плоскости назад. Кажется, что она не сумеет дотянуться до кнопки, она чересчур маленькая. Пока Дина будет отчаянно прыгать, стараясь попасть по выключателю, произойдет нечто плохое…
Дина надавила на кнопку. Абсурдная мысль постучалась в сознание: а ведь электричество вырубилось… такие грозы бывают в июле, а не в сентябре. Но лампы вспыхнули. Две — на стенах, одна на потолке.
Дина вздохнула.
Возвращаться в детство для нее не очень-то приятно. В ту область времени Дина старается лишний раз не заглядывать.
Как хорошо, когда тихо. Когда вокруг обыкновенное отсутствие звуков. Ты наедине с собой. Ты спокоен и не ждешь от тишины увесистой оплеухи. Похоже, что это роскошь, которую может себе позволить не всякий.
Дина убрала волосы с лица и улыбнулась. Неизвестно, правда, как это у ней получилось.
Постояв, девушка направилась в ванную. Чтобы окончательно разогнать мрачную завесу вокруг себя, Дина принялась напевать.
Настроение сменилось на диаметрально противоположное: с тяжелого депрессивного отчаяния на эйфорию. Дина уже наблюдала это за собой. Замечали и отец с матерью. В таких случаях они принимались буквально следить за ней, ловили каждый жест, каждый взгляд, прислушивались к интонациям в голос.
Дина, конечно, понимала, чем родители занимаются, но молчала — до тех пор, пока она не перейдет границу, за которой наступит настоящее безумие, мать и отец ничего сделать не сумеют.
Раньше Дина смертельно боялась врачей. Не обыкновенных. Тех, кто занимается психами.
Стоит попасть к кому-нибудь из них — особенно, в ее случае — и тебя навсегда запишут в число ненормальных. Тебя станут называть шизоидоми, и твоя школьная жизнь станет мучильней. Если не будут оскорблять в глаза, то шепотки насчет себя за спиной ты услышишь стопроцентно.
Долгое время Дина считала, что родители только и ждут удобного момента.
Как только дочка подбросит им веский повод, они отвезут ее в психушку.
Причем попросят врачей запереть ее подальше и замок сделать побольше. И навсегда. Ей предстоит умереть в дурдоме… — потому что она может быть опасной, а нормальные дети не выделывают таких фокусов. Не выдумывают привидений, не говорят сами с собой, не бросаются то в плач, то в хохот с интервалом в секунду.
Дина думала, что родители втайне боятся ее. В глазах обоих она часто ловила страх смерти. Свойство этого страха Дина поняла недавно. И еще кое-что она поняла — в глазах родителей таилась обреченность, невыразимое и неосознаваемое ими чувство. Большую часть времени оно спало, но иной раз выходило наружу столь явственно, что Дину бросало в дрожь.
Сейчас они не способны запереть ее куда-либо. Если и были у них эти мысли, то, скорее всего, время давно их развеяло. Она научилась скрывать свои эмоции.
Дина вошла в ванную, повернула кран, включила воду. Перед этим тщательно закрыла дверь. Здесь еще чувствовалось тепло, и в воздухе витал запах шампуня и геля. Вода была действительно ледяной. Дина закрутила волосы и закинула их на спину, чтобы не лезли в лицо, и склонилась над раковиной.
Холод перехватил дыхание. Струйки побежали по щекам. Освежить разгоряченную кожу хватило трех пригоршней воды. В голове окончательно прояснилось.
Дина сняла с крючка полотенце, не сводя глаз со своего отражения в зеркале. Капли воды потекли по голой груди, оставили блестящие дорожки. Под глазами поселились синяки, лицо вытянулось. Очень похоже на это чудовище, которое она только что видела Дина вытерлась и пошла на кухню искать снотворное. Все лекарства находились на отдельной полке в навесном шкафу. Дина открыла его и поднялась на цыпочки, разыскивая пластмассовый пузырек с красной полосой. Снотворное часто пила ее мать, с шестнадцати лет страдавшая бессонницей. С некоторых пор Дина стала приворовывать у нее таблетки, но мать ничем не давала понять, что знает об этом. Обе стороны точно воды в рот набрали. На этот счет между ними существовало нечто вроде негласного договора.
Дина достала пузырек, заглянула внутрь. Таблеток было достаточно много.
Больше половины. Чтобы хорошо уснуть, потребуется не меньше двух штук и полчаса абсолютного покоя. По крайней мере снотворное гарантировало отсутствие сновидений.
Девушка поставила пузырек обратно, сжимая в левой руке две таблетки.
Никаких снов, никаких глюков. Дина сыта по горло. Она написала записку, что легла отдохнуть и чтобы мать ее не беспокоила, если придет раньше. Отключила сотовый.
Обратный маршрут походит на бегство с вражеской территории. Почти паническое отступление с завоеванных позиций, когда приятель наступает на пятки. Она ни разу не обернулась.
Дина входит к себе и запирает дверь на металлическую защелку. Стоит у порога, наверное, с минуту и слушает. На этот раз тишина не кажется зловещей, обычная домашняя атмосфера.
Перед тем, как лечь, Дина задернула шторы
Глава третья
