который мог причинить боль и которому нравилось это делать. Он не станет вести себя жестоко, если его не попросят или не намекнут, но всегда исполнит желание партнера.
Лена просила. Я просила. Сколько женщин, поддаваясь необъяснимому порыву, отдавались во власть его рук? Как далеко Артур мог зайти в своих играх?
Но главное не это, а то, как я себя собираюсь вести дальше. Если Артур попросит меня быть с ним, встречаться, сумею ли я выдержать этот груз? Я не знала. Мысль о том, что он будет всегда отводить мне роль жертвы, смущала и настораживала. Наверное, так считал и мой похититель. Я — жертва, вещь, склонная к самообману. Мне нравится подчиняться…
Это открытие заставило меня по-другому посмотреть на наш секс. Реально.
С Лешей и другими мужчинами я постоянно что-нибудь фантазировала. И только с Артуром я смогла посмотреть в глаза правде. Он показал мне, что бывает по-другому. Я обязана сделать вывод и принять верное решение, однако в эти минуты не представляла себе наши дальнейшие отношения. Необходимо время все обдумать.
Артур забрал у меня бокалд, отставил в сторону.
— Мы теряем слишком много времени.
Я кивнула, дрожа, точно мне было холодно. Его руки гладили те места, где темнели синяки, губы искали мои самые чувствительные места. Артур положил меня на пол, как в прошлый раз, на ковер, колющий спину, и начал новый акт своего спектакля. Что бы он сделал, узнав, что я вижу? У него было лицо человека, обожающего мясо с кровью, который не видел своего любимого лакомства целый год и вот наконец получил большую порцию. Похоже, он воспринимал меня исключительно как плоть. Его покусывания вот-вот, казалось мне, перерастут в нечто большее. Артур сожрет меня всю целиком.
Мне было жутко, но страх только добавлял возбуждения. Я «закрыла глаза», оказавшись в темноте. Пусть делает все, что хочет. Решение я приму позже.
Я закричала. Потому что не могла не кричать.
Совершенно обессиленная, я делала уборку. Заставить себя двигаться было адской пыткой, и я перемещалась по квартире исключительно благодаря чувству долга. «Внутреннее зрение» до сих пор не отключилось. Я вообще почти перестала обращать на него внимание, словно это в порядке вещей. В голове плавал серый туман, сквозь который не прорывалась ни одна здравая мысль.
Нужно было пропылесосить, привести в порядок большую комнату, проветрить. Мне не хотелось, чтобы Таня узнала о том, чем мы с Артуром занимались. Вряд ли мне удастся скрыть все следы, но я постараюсь.
Артур ушел полчаса назад, оставив меня в состоянии, близком к шоку. Я не чувствовала своего тела. Подумав, что завтра, наверное, не смогу встать с кровати, чуть не разревелась. Нервы у меня были не в порядке. Я чувствовала себя вымотанной. И брошенной.
Одежду я убрала, стала обследовать ковер и нашла улики. Влажные пятна от спермы. Причем на самом видном месте. Если Таня и не заметит их, то может учуять, невзирая на табачную вонь. Я принесла из ванны моющее средство и щетку. В случае чего, объясню, что мы пролили красное вино. Главное, убрать запах. По сути, я сегодня предала свою лучшую подругу, человека, который, жертвуя собой, вернул меня к жизни. Я ей изменила. Таня не брала с меня слова, что я не буду заниматься любовью с мужчиной, но по крайне мере, лучше не делать этого здесь. Но так сложилось — ничего не вернуть. Я надеялась, что удача будет на моей стороне.
Я стояла на коленях и терла ковер, думая, что много бы отдала, чтобы уйти с Артуром. Я ревновала его к Лене. Готова была убить ее.
В какой-то момент я остановилась. Что это за мысли? Не сошла ли ты с ума, подруга? По-моему, ты слишком многому от него научилась. Твой новый любовник — садист. Надо помнить об этом и хорошенько подумать, стоит ли продолжать эти оргии. Поразмыслить стоит о многом. О власти и подчинении. О боли и удовольствии.
О том, куда я иду.
Я оттирала ковер от его спермы и ревела. Сегодня разрушился мой маленький спасительный мирок, который я создавала, чтобы спрятаться от своего ужаса. От воспоминаний о похитителе. От мысли, что преступник до сих пор преследует меня, видит во снах и мечтает о новой встрече.
Я сама уничтожила свой безопасный мирок, позволив тьме выползти наружу.
Уйти вместе с Артуром? Куда? Неужели я думаю, что могу жить с ним и быть счастливой?
Я продолжала видеть и когда Таня вернулась домой. Она была пьяна, больше, чем вчера вечером. Шагнув в квартиру, она едва не оттолкнула меня плечом. От нее несло водкой.
— Как дела? — спросила я.
До ее прихода я спала минут пятьдесят. Села в кресло и напрочь вырубилась. Должно быть, вид у меня был помятый — Таня посмотрела в мою сторону, точно увидела грязную бродяжку.
— Круто. Все пучком, подруга, — сказала она.
Я отошла в сторону, чтобы не мешать ей раздеваться. Ботинки, куртка, шапка, сумка — все полетело на пол.
— Ты чего? — спросила я. Таня подошла к зеркалу, посмотрела на себя.
Мне стало жутковато от ее дикого взгляда. Она обернулась ко мне.
Слишком поздно я сообразила, что надвигается гроза, и сама подлила масла в огонь.
— Ничего. Ничегошеньки! Чего ты лезешь? Чего тебе от меня надо?
Я прижалась к стене, еще спросонья не понимая, что она на взводе. К тому же из меня еще не выветрились винные пары.
— Я не лезу…
— Вот и не лезь. Что за манера? Пришла — и пришла. Нет, надо обязательно спросить, забраться под кожу, заглянуть во все дыры!
Таня сунула в рот сигарету и, забыв зажечь, пошла на кухню. Около мойки стоял мусорный мешок, в котором были бутылки от вина и остатки закуски.
— Ну и как провели вечерок?
Я совсем забыла про мусор. Могла хотя бы не оставлять его на виду. Я испугалась, даже голова стала кружиться.
— Хорошо…
— Чего? — Таня надвинулась на меня, делая вид, что не расслышала.
— Посидели, поговорили, потом он ушел.
Таня кивнула, стала зажигать сигарету.
— Почему мусор раскидан? — рявкнула она, пиная мешок. Бутылки звякнули. — Убрать нельзя было?
Я подумала, а не сказать ли мне, что я ее отлично вижу. Может, это заставит ее поумерить пыл.
Но я и рта не могла раскрыть.
— Могли бы не оставлять улик! Люда, почему ты не дала ему выбросить по пути свое дерьмо?
Мешку достался еще один пинок.
— Накурено как черт знает где… Здесь же воняет!
Таня рванулась в большую комнату. Мое сердце упало. Я чувствовала, как меня парализует страх, именно парализует. Я прислонилась к стене, чтобы не упасть.
— Люда!
Я вошла следом за ней, хотя мне это стоило больших усилий.
— Люда!
Таня металась по комнате, раскидывая повсюду пепел.
— Я вкалываю на работе как собака, а тем временем весело время проводишь, да? Ты думаешь, что имеешь право так поступать? — Она кричала. — Ты обо мне подумала хоть раз…
— Да успокойся. Что, с цепи сорвалась?
— Заткнись, дура! Идиотка! Не понятно было, что ли, что я против…
— Ты сама сказала! Разрешила вчера…
