изданий. Но в те времена, когда это происходило, в России еще не было опыта тактических медиа.
В начале 1990-х население перестало участвовать в политической жизни. Некоторая инерция с 1991 года еще оставалась, однако все, кто попадал тогда на какие-либо политические мероприятия, помнят глубокую депрессию и моральный упадок, охвативший бывших участников демократического движения — вероятно, потому, что целеустремленные люди, нацеленные на создание в стране гражданского общества и развитие прогресса, оказывались повсеместно отстранены от управления, а власть в организациях получали чиновники, партийные карьеристы, недавние комсомольцы, будущие функционеры 'Единой России'. В этих условиях действовать начали не разочарованные активисты, а художники. Их действия временами были экстремальны, шокирующи, однако только в свете понимания, что в действительности тогда происходило, можно по достоинству оценить их историческое значение. Движение художников- акционистов (О. Кулик, А. Бренер, А. Тер-Оганьян, А. Осмоловский, Д. Пименов) не осознавало себя в качестве леворадикального движения, но испробовало и применило много тактик, полезных для будущего левого радикализма. Первой из них был медиальный скандал. Многие описывали медиа-политику радикалов как продолжение эпатажной традиции, начавшейся с футуристов и дадаистов — но московские радикалы работали не с историей искусства и не с историческим акционизмом, нет, они работали с общественным мнением. Их задача заключалась в том, чтобы вызвать на свет и продемонстрировать законы действия общественного мнения, такие, как стратегии исключения, остракизм, или признание, поощрение. Обязательным условием радикальной акции является не только сама акция, но и реакция контекста на акцию.
Весной 1991 года Анатолий Осмоловский и группа ЭТИ ('Экспроприация территории искусства') выложили своими телами слово «хуй» на Красной площади. Это повлекло за собой возбуждение уголовного дела, закрытого лишь после событий августа того же года. В январе 1998-го года Александр Бренер в музее Стеделик в Амстердаме зеленым спреем написал на картине Казимира Малевича 'Белое на белом' знак доллара. За это и он попал под суд и в тюрьму на шесть месяцев. В том же году в декабре на ярмарке искусства Art Manege Авдей Тер-Оганьян устроил акцию, в которой предлагал любому желающему порубить топором картонные православные иконы. По протестам группы верующих было возбуждено уголовное дело, и Тер-Оганьян бежал из России в Прагу. Так же широко известны становились акции Олега Кулика в России и за границей. Особенно знаменитой стала акция 1995-го года, когда в галерее «Риджина» Кулик зарезал свинью — это вызвало протесты общественности самого разного рода, от православных до «зеленых». Однако и сейчас мало кто знает, что настоящий смысл акции заключался в том, что она была реакцией на принятую тогда же ГосДумой отменой моратория на смертную казнь, — и против этой отмены никто не протестовал, в то время как действие, которое ежедневно массово осуществляется на бойнях и на рынках, вызвало бурю протестов. Все эти действия ставили задачу диагностировать состояние общества, побудить его к ответным действиям репрессивного характера. Во всех этих случаях художники-акционисты пользовались тем, что, при достаточно открытой прессе, сенсации такого рода получали широкое освещение, кроме того, художественные критики и журналисты из отделов культуры в газетах принадлежали к общему с ними арт-кругу — так что медиа-политика была обеспечена. Такой подход к масс-медиа тогда приносил желаемые дивиденды.
Первый опыт использования тактических медиа имел место в ходе предвыборной кампании 1999 года 'Против всех партий'. Кампания ставила задачу предвыборной агитации за голосование 'против всех' на выборах, которые должны были произойти 19 декабря. Согласно российской Конституции, голосование 'против всех' предоставляет легальную возможность фактического ниспровержения государственной избирательной системы, так как в случае, если графа 'Против всех' набирает голосов больше всех остальных, то выборы объявляются недействительными, переназначаются, и на следующие из выборов не имеет права идти никто из прежних участников. Именно эту цель преследовала кампания 'Против всех партий', зародившаяся в недрах журнала «Радек». «Радек» уже прекратил существовать, а кампания осуществлялась небольшими разрозненными группами активистов. Проводились акции: граффити на стенах городских домов (надписи 'Против всех партий!', «Война-выборы-война» и пр.), агитация с мегафоном на рок-концертах, листовки (например, 'Главное дело уходящего года'), была издана самиздатовская книга 'Против всех партий' (набор статей, стихов и призывов). В интернете распространялись тексты и лозунги, посвященные кампании, например, один из них являлся стенограммой сверхсекретных переговоров между мэром Москвы Лужковым и олигархом Березовским, которые вели между собой непримиримую войну в предшествующие месяцы в средствах массовой информации. Враждующие стороны говорили:
'
В конце концов оба непримиримых противника договаривались о сотрудничестве перед лицом опасности.
Кульминацией кампании стали акции двух различных тактических групп: 7 декабря одна из них взобралась на Мавзолей им. Ленина и растянула там плакат 'Против всех', другая 18 декабря, накануне выборов, забросала центральный подъезд Государственной Думы бутылками с красной краской. После революции, безусловно, участникам этой акции на ее месте будет воздвигнут памятник.
Кампания 'Против всех партий', к сожалению, не добилась непосредственно поставленной цели, однако она без сомнения достигла внимания аудитории. Все годы, последовавшие за 1999-м, число голосов 'против всех' на региональных и федеральных выборах постоянно росло, доходя местами даже до 30 %, и это неизменно становилось предметом беспокойства политиков и политтехнологов, которые то задавались идеей 'перетянуть себе протестный электорат', то пытались принять меры к исключению графы 'Против всех' из бюллетеней на выборах. Но к следующим выборам 2004-го года провести кампанию 'Против всех' оказалось нереально. Проект «гетто» посвятил идее голосования 'Против всех' большие информационные усилия, и в течение осенне-зимних месяцев 2004-го на его сайте обильно публиковались материалы, посвященные критике представительной демократии и выборов. Как известно, те выборы стали основным рубежом практического оформления авторитарной власти у нас в стране, когда посредством предвыборных манипуляций в Государственную Думу были не допущены либерально-оппозиционные партии СПС и «Яблоко», а единственная массовая оппозиционная партия КПРФ была лишена большой части голосов посредством остроумной интриги, заключавшейся в создании партии «Родина», которая посредством спекуляции на левом популизме и национализме отобрала у коммунистов большое число голосов. Благодаря работе альтернативной счетной системы под названием 'Fair Game', которая стала возможной благодаря договоренности, достигнутой между партиями СПС, «Яблоко» и КПРФ, об объединении усилий наблюдателей на выборах (наблюдатели сообщали свои данные с участков в штаб-квартиру системы, откуда они передавались на сервер), нам известно, что на тех выборах вброшено в урны было примерно 3,5 млн бюллетеней. В случае, если либерально-оппозиционные партии смогли бы преодолеть 5 %-ный барьер и пройти в Государственную Думу — в ней имелась бы критическая масса оппозиционных депутатов, способная блокировать часть решений пропрезидентского большинства.
Несколькими месяцами позже во время весенних президентских выборов ситуация сложилась так, что было очевидно: единственная возможность противостоять кремлевским манипуляциям состоит в организации неявки на выборы, т. е. массового бойкота выборов. Одна из статей Бориса Кагарлицкого в это
