Мгновенно я узнаю голос с темно-зеленого кристалла, и все во мне так и переворачивается от этого последнего доказательства. Сама не понимаю, как мне удалось ответить небрежно:
– Ну что ж, давай сыграй… Только чтобы такое… степное все из себя. Я по-другому не танцую.
– А я именно такое и хочу, – наверное, Ему кажется, что Он улыбнулся, но я вижу гримасу боли. – Можно гитару, воин степей?
Со злорадством наблюдаю, как Онхэо недовольно морщится, словно вместо хорошего вина отхлебнул перестоявшей кислятины, однако молчит. Хейти уступает не только гитару, но и стул, но Он отказывается и опускается на одно колено на границе круга света – а я уже стою в его центре, и вся замираю от того, что вот, сейчас…
Боги, боги, если вы и в самом деле есть! Да за что же мне счастье такое – здесь, в этом не слишком чистом кабаке под Тенью, танцевать под Его песню! Не сдержанная, чуть отстраненная манера Созидающих Башню – нет, мое, до глубины души родное, неистово, не щадя ни себя, ни тех, кто слушает, на последнем задыхающемся крике – околдовывая, завораживая, подчиняя себе… И меня тоже подчинив себе – и узнав в Нем старшего брата со своего Пути, я подчиняюсь радостно и самозабвенно, тоже не жалея себя, выкладываясь до конца. Наверное, ТАК я не танцевала ни разу доселе. Да и кто бы в мироздании смог двигаться под это, не вкладывая душу в каждое движение?
Но для меня окончательное растворение все-таки недостижимо – я обязана произвести на Него впечатление, а потому каждый изгиб моего тела и взмах руки, даже выражение лица, находятся под ослепительно жестким контролем – иначе и не скажешь. Я делаю почти недоступное простому человеку. Все-таки мой титул в Братстве – Жрица Танцовщица, и сейчас я впервые в жизни и вправду достойна его.
Еще яростнее, еще неистовее… Он словно решил выплакать, выкричать все, что наболело у меня в душе за эти полгода, но не умело вырваться наружу в столь пронзительных и совершенных строках:
Золотой двойной гребень в моих волосах разжался и повис на одной из прядей. Не останавливаясь ни на секунду, даже не снижая темпа, я срываю его совсем и отбрасываю прочь неукротимым жестом – это должно произвести впечатление.
Если уже после всего, под Тенью, Он способен такое слагать… Крик души сильного человека, внезапно осознавшего, что есть на свете сила превыше него. Всплыли в памяти слова мальчишки-Ученика, слушавшего Его запись вместе со мною: «Его голос – как обнаженный клинок…»
Ох, кажется, дело к концу… Голос Его постепенно замирает в бессильных повторах «…черной луны… черной луны…» – и вторя им, я кружусь все медленнее, оседаю все ниже, и одновременно с последним дрожанием струны падаю к Его ногам, постаравшись, чтоб мои рассыпавшиеся волосы накрыли их.
Что, съели?! Кажется, даже Хейти потрясена. Черт меня подери, если хоть когда-нибудь раньше я так выворачивалась наизнанку – а ведь это, судя по всему, только начало!
…Наверное, я все же потеряла сознание на несколько секунд. Так неожиданно – я уже стою на ногах среди восторженного рева, Хейти сует мне долгожданную емкость со слабым вином, а Он стоит, глядя на меня с чуть грустным восхищением, и негромко говорит:
– Спасибо тебе… Жаль, имени твоего не знаю…
– Меня зовут… Хиноль, – называю я Ему кусочек своего имени после секундной паузы.
– Странная ты, Хиноль… Не знаю, откуда ты пришла, но ты совсем не похожа на здешних людей. Ты…
– Так ты идешь со мной или нет? – продравшись сквозь толпу, Онхэо бесцеремонно тянет меня за ожерелье. – Долго мне еще ждать?
Вот теперь, когда Он смотрит на меня во все глаза, хамские претензии этого деятеля значительно более кстати – хотя и не перестали от этого быть хамскими. Самое время изобразить оскорбленную гордость. Я поворачиваюсь к Онхэо неторопливо и изящно, сознательно играя на публичный скандал.
– Что ты ко мне привязался: «пойдем» да «пойдем»? Ты что, купил меня? Я вольная женщина из вольных лесов, а не твоя собственность!
– Разве я плохо одариваю тебя? – он касается лежащего на столе золотого гребня, который я еще не успела возвратить в прическу. – Это ты получила за прошлую ночь – за эту будет больше.
– А пошел ты со своими подарками! – огрызаюсь я. Да, зрелище выходит достойным пера классика. Жаль, здесь нет никого способного оценить мизансцену по достоинству – разве что Хейти.
Онхэо нависает надо мной, как воплощение мрака – черная одежда, черные длинные волосы и холодно-надменное лицо. И напротив Он, Его одежда тоже черная, но по сравнению с великолепным атласом и бархатом Онхэо этот черный кажется застиранным темно-серым. Только на рукавах рубашки – широкие двойные полосы того ярко-голубого, что привлек мое внимание в первый же момент. Длинный плащ снизу истрепался до бахромы и хранит память не об одной встречной луже. Да и осанка по-прежнему отнюдь не королевская. Ну что, Волки, можете делать ставки: с кем из этих двоих я уйду из «Багровой луны»? Догадайтесь с трех раз!
– Я с тобой уже пару раз ходила, и хватит с тебя! – продолжаю я спектакль. – Я не за подарки хожу, а с тем, с кем хочу. А с тобой я больше не хочу, – и как самый весомый аргумент, едва сдерживая смех: – Вчера ты меня в постели не осчастливил, и сегодня, боюсь, с тобой этого не случится.
– Кто же привлекает тебя больше, чем Рыцарь Залов Ночи, а, стерва? – кажется, Онхэо вполне созрел для того, чтобы ударить меня.
– Да хотя бы он! – и я нахально кладу руку на Его голову. После сцены, разыгранной как по нотам, ни у кого и мысли не возникнет, что у меня сейчас какие-то иные побуждения, кроме как поиздеваться над обнаглевшим лордом по полной программе. – Точно-точно, именно он! Пел он потрясающе, думаю, и в остальном меня не разочарует! – с гнусной ухмылкой я подмигиваю Хейти.
– Ну ты и влип, Лугхад! – довольно орет кто-то из степняков. Значит, вот под каким именем знают Его тут… – Нет бы кому из нас такое счастье за бесплатно привалило, так нет же – ему!
Ох как все хорошо сложилось! Теперь Он уже не станет отказываться от моего общества из-за самой примитивной мужской гордости. Общественное мнение уже натянуло ниточку между Ним и мною, и ничто теперь не помешает мне заняться тем, ради чего я так трудно шла сюда – восстановлением Его души… Надеюсь, что когда-нибудь потом Он простит мне эту сцену.
Пользуясь длящимся замешательством, я достаю из-под стола свою многострадальную сумку, вешаю ее на плечо Лугхаду и, схватив его за руку, уволакиваю прочь из кабака, предоставляя Степным Волкам всю ночь обсасывать этот эпизод.
– Зачем ты со мной пошла? – Он произнес это так неожиданно, что я останавливаюсь как вкопанная. Пару секунд соображаю, стоит ли продолжать спектакль…
– Тебе честно ответить или как?
– Ну… если можно…
– Так вот, честный ответ: мне до смерти надоело каждый раз зарабатывать право на ночь под крышей древнейшим трудом, – еще не договорив, уже понимаю, что попала в десятку. – А ты показался мне человеком, которому я интересна как я, а не как грелка в постель. Или я не права?
Он молча глядит мне в глаза. Что ж, моя погибель, сейчас я – это действительно всего лишь я. Ты видишь перед собой Линду-Элеонор Угнелу, чей облик не приукрашен теми ветрами, что овевают лица идущим сквозь Сути. Если это и красота, то тяжелая, ругианская… Крупные черты северной женщины плюс мои скулы, которые и от сил мироздания не спрячешь. В общем, далеко не «Мисс Зодиакальный Круг». А ты, кажется, Камень и Вода, а потому разборчив и далеко не с каждой встречной… А еще… надеюсь, что в данный момент ты не подслушиваешь моих мыслей… еще я ничуть не похожа на Райнэю.
– Сумасшедшая… – говорит он почти с восхищением. – А ты уверена, что у меня есть крыша, под которой можно провести ночь?
– Не очень, – отвечаю я в тон ему. – Но трепетно надеюсь.
– Тогда пошли. А то ты уже вся дрожишь.
