Она открыла дверцу машины и быстро села за руль.
— Марг сказала, что ты звонил.
— Четыре или пять раз. Ты разве не поддерживаешь связь с городской конторой, когда куда-нибудь уезжаешь?
Линдсей взглянула на Райана сквозь полуопущенные ресницы, ей доставляло странное удовольствие дразнить его.
— На строительной площадке нет телефона.
— Ты разве не поставила этот чертов автоответчик у себя дома? Я два раза звонил вчера. Линдсей беззаботно пожала плечами.
— Я была занята. Я включаю автоответчик, когда работаю, и, наверное, забыла проверить его сегодня утром.
— Работаешь? По утрам в воскресенье? — Он словно нехотя улыбнулся. — Я припоминаю воскресное утро, а может, и два, когда мы не вылезали из постели до полудня, и если память не изменяет мне, то после двенадцати мы ели в спальне.
Линдсей с трудом выдержала его веселый взгляд.
— Должно быть, ты говоришь о ком-то другом, — спокойно сказала она, потому что я ничего такого не помню.
Его густой ленивый смех пророкотал в тишине гаража. Он нехотя оттолкнулся от «масерати», положив руку на ветровое стекло.
— Давай поедем ко мне, выпьем чего-нибудь. Я переоденусь, и мы пойдем поужинаем.
— Нет, спасибо. — Она завела мотор и включила скорость.
На его губах играла улыбка.
— Раньше, помнится, ты не была такой трусишкой, Линдсей.
Он откровенно подтрунивал над ней, сопровождая свои слова вызывающей улыбкой. Пальцы Линдсей, лежавшие на руле, побелели, но она решила не уступать ему.
— Если ты не хочешь, чтобы я стукнула тебя в самое неподходящее место, Райан, лучше отойди немного в сторону. — Она кивнула на выгнутое обзорное зеркало, которое упиралось ему в пах. — Ты так и напрашиваешься на неприятности, Райан, да ладно уж, пожалею твоих бостонских дамочек.
— В моей жизни есть только одна дамочка, — огрызнулся Райан, и глаза его опасно сузились, — но она заслуживает хорошей трепки.
Линдсей вскинула красиво очерченную бровь.
— Откуда в наше время такое варварство? И куда подевалось знаменитое обаяние Маккрея?
— Его больше нет, осталось только непреодолимое желание отшлепать по восхитительным ягодицам одну очень привлекательную, очень старательную архитектурную дамочку.
Линдсей пришлось прикусить губу, чтобы не расхохотаться. Она нажала на сцепление, и юркая машина тронулась с места.
Райан что-то пробормотал в сердцах, глаза его сердито блеснули. Он ухватился за руль, крепко сжав его рукой, и ей пришлось остановить машину.
— Если ты опасаешься проснуться завтра утром в моей постели, дорогая, то зря, меня вовсе не следует бояться.
От этих слов Линдсей опять охватил страх, который ей до сих пор удавалось подавлять. Но она ничем не выдала себя; откинувшись в глубоком кресле, Линдсей с вызовом посмотрела на него.
— Мне кажется, ты переоцениваешь свои возможности, Райан. Такое могло случиться со мной три года назад, но теперь меня уже не так просто соблазнить широкими плечами и нахальной улыбкой.
Но он не отпускал руль.
— Ради всего святого, Лин!.. — Он закрыл глаза, словно собирался с силами, и шумно дышал сквозь стиснутые зубы. Когда он снова открыл глаза, она прочитала в них откровенную мольбу. — Прошло три года, Лин. Я хочу поговорить с тобой, побыть рядом. Неужели я не могу попросить тебя о таком пустяке, черт побери?
Она недоверчиво взглянула на него, прекрасно зная, что он играет на ее чувствах, что ей престо нужно завести мотор и скрыться в ночи. Но что-то удержало ее, какая-то небывалая нежность, светившаяся в его темных глазах.
— Ты все еще любишь омлет по-испански? — Эти слова вырвались прежде, чем Линдсей сумела остановить себя: она в удивленном смятении слушала свой голос.
Глава 4
Райан на какой-то миг растерялся, но с достоинством вышел из положения.
— Только если ты сама его приготовишь, — ответил он, и его синие глаза засветились при воспоминании о прошлом.
Линдсей отвела взгляд от этих зовущих глаз, чувствуя, что окончательно запуталась. Господи, что она натворила! Одно дело — обмениваться с Райаном колкостями в подземном гараже, и совсем иное — пригласить его к себе на ужин. И теперь, даже если от этого зависела ее жизнь, она не могла придумать подходящий повод, чтобы отменить приглашение; тем самым Линдсей только бы подкрепила его подозрение в том, что она боится остаться с ним наедине.
Несколько минут спустя она вздрогнула, почувствовав близкую опасность, когда увидела в зеркале заднего обзора мрачный силуэт «масерати», следовавшего прямо за ней. Автомобиль Райана зловеще и бесшумно, как акула, скользил среди других машин.
Она хотела было оторваться от Райана, пока ехала от «Лексингтона» до своего дома, но «масерати» словно приклеился к заднему бамперу ее машины: похоже, Райан разгадал замысел Линдсей. Он, как всегда, ловко проскочил мимо консьержки, и, когда они оказались возле двери в коридор, ведущий к квартире Линдсей, ей ничего не оставалось, как пригласить его войти.
Райан чуть ли не с благоговением переступил заветный порог и молча последовал за ней в гостиную.
— Выпьешь что-нибудь?
— У тебя есть коньяк?
Она открыла заставленный бутылками бар, вынула две рюмки и налила золотисто-коричневый коньяк Райану и белое вино себе.
Линдсей обернулась и увидела, что Райан все еще стоит посреди комнаты и задумчиво разглядывает обстановку. Она улыбнулась. Ее роскошное жилище, выполненное по особому проекту, резко отличалось от скромного здания из песчаника без лифта, где Линдсей снимала квартиру три года назад. Ее вкусы очень изменились с той поры, когда Райан видел ее в последний раз; гостиная была отделана очень смело, по последней моде, всюду преобладал белый цвет, контрастирующий с черным. Сдержанный декор отличался спокойным, изысканным стилем. Все здесь говорило о богатстве мысли художника, плавные очертания мягкой резной мебели смягчали холодный блеск мрамора, хрома и дымчатого стекла.
На всем лежала печать индивидуальной одаренности мастера, это была новая манера самовыражения Линдсей Форрест, доселе не знакомая Райану. Она наблюдала, как он пытается найти связь между этой комнатой и Линдсей Форрест, которую он знал три года назад.
— Ты что, собираешься все выпить одна? Его тихий голос вывел Линдсей из задумчивости. Она заметила вдруг, что все еще держит в руке две рюмки, и с негромким смехом протянула ему коньяк.
— Извини. Может, ты разожжешь огонь, пока я займусь стряпней?
Беря рюмку, Райан коснулся ее ладони. Она вздрогнула и чуть не выронила коньяк. Райан слегка улыбнулся и посмотрел на нее. Потом, не проронив ни слова, пошел к камину.
Линдсей вздохнула — она не заметила, что стояла затаив дыхание, повернулась и быстро направилась на кухню.
Солнце. Песок. Море. Омлеты по-испански, приготовленные на плите в домике на побережье Кейп- Кода, где все дышало жаркой страстью. Они обычно поджаривали омлеты вместе, хохоча, обмениваясь
