ведь без машины… — Она понурилась. — А еще приходил охранник и сказал, что его никто не предупредил насчет меня. Я сказала, что я твоя… ну, что мы поженились, но он, кажется, не поверил. Словом, я побоялась, что, если выйду из дома, меня обратно не впустят. Нашла в морозилке цыплят и сунула в духовку.
— Черт! — Гаррет взъерошил волосы. — Прости, пожалуйста, я действительно столько упустил из виду. Завтра же возьмем для тебя кодированные пластинки от ворот и от гаража. А потом съездим в банк, я представлю тебя управляющему, и мы откроем общий счет. Еще надо позвонить секретарше, чтоб позаботилась о новых кредитных карточках — с твоим именем… и адвокату надо сообщить — немедленно. А то попаду под автобус никто и знать не будет, что я женат.
Женат! Это слово все еще резало ему слух.
— Пожалуй, и мне надо позвонить своему адвокату, — почти шепотом произнесла Си Джей. — Я ведь тоже могу попасть под автобус. А ко всему прочему мы с тобой не договорились насчет фамилии… Надо ли мне исправлять права и страховку…
— Исправлять?
— Ну да. Ты хочешь, чтобы я взяла твою фамилию или оставила девичью?
— Если уж на то пошло, до сегодняшнего дня я не знал даже, что скрывается за «Си Джей»…
Он рассчитывал на смех, но она и не улыбнулась.
— Сколько всего! Черт! — с чувством повторил Гаррет и положил ей руки на плечи, с горечью отметив, как ее всю передернуло при этом. — Знаешь, если мы хотим, чтоб из этого что-то вышло, нам надо быть поспокойнее. Будем привыкать медленно, шаг за шагом, о'кей?
У нее был такой растерянный вид, что Гаррет неосознанно наклонился и поцеловал ее в щеку, вдохнув слабый запах лавандового мыла.
Чувствуя, как напряглось ее тело, он опустил руки. Дурак, мысленно выругал он себя, ты думал, все будет так просто.
Они поужинали при свечах, в неловком молчании, от которого атмосфера все больше накалялась. Потом вымыли посуду, стараясь ненароком не коснуться друг друга, не встретиться взглядами. Наконец Гаррет пробормотал что-то насчет срочных телефонных звонков и удалился и свой просторный, отделанный темным дереном кабинет.
Си Джей долго и бесцельно бродила по комнатам. К горлу подкатывал комок при мысли, что теперь в этом доме ей придется провести всю жизнь.
Стоя у окна, она смотрела на мерцающие огни Майами и тихонько плакала от одиночества, отчаяния и пустоты, что обступили ее в большом городе. Ей нужны Берти, Уинтроп, Дора и даже маленькие забавные шавки. Она просто зачахнет, если вокруг нее не будет привычного домашнего тепла и веселья.
Наконец, сказав себе, что тянуть бессмысленно, Си Джей спустилась в спальню Гаррета и стала готовиться ко сну. Приняла горячую ванну, расчесала волосы, надела кремовую ночную рубашку с шелковой оборкой по вырезу и, придирчиво оглядев себя в огромном зеркале, осталась недовольна.
Все не так, как тебе мечталось, да? — спросила она бледную женщину, испуганно смотревшую на нее со стены ванной. Первая брачная ночь должна была стать гимном разделенной любви?.. Брось, довольно глупых мечтаний. Ты дала обет, и поворачивать вспять поздно.
От белоснежных шелковых простыней на кровати веяло свежестью. Она лежала в темноте, прислушиваясь к жужжанью вентилятора и учащенному стуку собственного сердца.
Наверное, она все же задремала, потому что вдруг очнулась как от резкого толчка и в свете зажженной на тумбочке лампы увидела Гаррета. Он глядел на нее с тем же ошарашенным видом, какой, вероятно, был и у нее. Судя по всему, он никак не ожидал и не испытывал ни малейшего желания обнаружить ее в своей постели.
Он ничего не сказал, только слегка сдвинул брови и, повернувшись спиной, стал раздеваться. Вначале положил часы на тумбочку, потом стянул рубашку и бросил на спинку стула по дороге в ванную.
Он пробыл там бесконечно долго, а когда вышел, опять не взглянул в ее сторону. Брюки последовали за рубашкой; он подошел к кровати в одних плавках. Си Джей было обрадовалась, но сразу приуныла, заметив краешком глаза, что он снял их, перед тем как лечь.
Она вспыхнула и отвернулась. Он и тут не произнес ни слова, не попытался ее обнять. Томительно тянулись секунды под стук двух бьющихся в унисон сердец. Наконец он шепотом выругался и одной рукой привлек ее к себе, какое-то время пристально смотрел, опершись на локоть, потом наклонился, поцеловал в губы.
Си Джей вздохнула, надеясь, что он примет это за судорожный вздох страсти, и погладила его спину. Суетливо бормоча какие-то слова, она положила руки ему на поясницу, провела ими по бедрам и наконец, стиснув зубы, коснулась выпуклости внизу живота.
Гаррет грубо перехватил ее запястья и бросил:
— Не надо!
— Извини, я думала…
— Ничего не выйдет. — Он откатился на край кровати и лег на спину. Так я не хочу.
— Мне показалось…
— Нет, я не хочу притворных вздохов и тисканья под простыней, проговорил он с тихой яростью.
Слезы обиды брызнули из глаз Си Джей.
— Извини, — повторила она, изо всех сил сдерживая рыдания, — это все нервы…
— Да, я вижу, как тебя коробит от моих прикосновений!
— Не правда, Гаррет!
Он спустил ноги на пол.
— Не знаю, какого черта мне взбрело в голову… — Он не закончил фразы и характерным жестом запустил пальцы в густую гриву. — Давай вычеркнем сегодняшнюю ночь, ничего не было, договорились? Думаю, тебе удобней будет спать одной. Кстати, дверь запирается, так что…
— Запирается? — Си Джей уперлась взглядом в его мускулистую спину. — Ты что, гонишь меня или, наоборот, хочешь запереть здесь?
— Прекрати! — буркнул Гаррет. — Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
— Нет, не понимаю. Ты же сам сказал: никаких раздельных спален. И я решила, что ты имел в виду не просто сон. Я подумала…
— Я знаю, что ты подумала! — Он чуть повысил голос.
— Нет, не знаешь. Я подумала, что та ночь на острове, когда я пришла к тебе, была тоже… игрой.
— Если ты могла так подумать, значит, ни черта не разбираешься в людях. И совсем не знаешь меня. — С губ его сорвалось проклятие, и Си Джей испуганно отпрянула. — Та ночь здесь совершенно ни при чем. С тех пор все изменилось.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, — процедил он сквозь зубы, что меня тошнит от всего этого. Я чувствую себя как… насильник, честное слово! Кому приятно знать, что женщина ложится с тобой по обязанности?
Она долго молчала.
— Мы теперь муж и жена. Ты поставил условие, чтобы брак был настоящим, и я согласилась.
— Я имел в виду обоюдное наслаждение, а не уплату налога.
— Ну так ведь это ж не в первый раз…
— Я знаю, что не в первый! Позволь тебе напомнить, что при первом я тоже присутствовал.
— А грубить вовсе не обязательно, — произнесла она ледяным тоном. Скажи прямо, будем мы заниматься любовью или нет?
Гаррет подумал о том, что, может, было бы проще прекратить этот бессмысленный спор, повернуться к ней и бесстрастно, почти цинично выполнить свой супружеский долг.
Но тогда он разрушит последний шанс наладить между ними мало-мальски человеческие отношения.
— Нет, — решительно ответил он. — Ни нынче, ни впредь на таких условиях между нами ничего не будет, независимо от того, женаты мы или нет. Я уже сказал: насилие не в моем вкусе. Уж лучше я дождусь, пока ты сама этого захочешь.
