просто не вправе рисковать. Вам очень повезло, сэр, что добрались благополучно.
БАЗИЛЬ. Видишь, Ориана, оперу придется отложить до весны. Впрочем, и в доме дел довольно.
Входит ПИТЕР ДЖЕК, за ним – ХАНС ДЖОЗЕФ.
Ханс Джозеф!
Трогательная встреча. Онемевший от волнения ХАНС ДЖОЗЕФ опускается на колени у ног Базиля, целует его руки. У БАЗИЛЯ на глазах слезы.
Мой дорогой, мой чудный старый друг! Встань же, прошу… Дай-ка обнять тебя. Ты ничуть не изменился.
ХАНС ДЖОЗЕФ. Еще как изменился-то, ваша милость. Выл пег, стал сед, скрючился вон весь да поглупел.
БАЗИЛЬ. Неправда, неправда!
ХАНС ДЖОЗЕФ. Сколько уж лет прошло… Ты, ваша милость, совсем мальчонкой был, а теперь уж мужчина. Я и не надеялся свидеться, думал – не судьба.
БАЗИЛЬ. Я всегда знал, что ты не забыл обо мне. Я рвался сюда всем сердцем – но, сам понимаешь… Ах да, прости, это – моя жена. Ориана, ты ведь помнишь моего доброго, старого Ханса Джозефа.
ОРИАНА (не желая прерывать трогательную встречу). Да при чем тут я…
ХАНС ДЖОЗЕФ. Добро пожаловать домой, ваша милость!
Встает на колени и целует ей руку.
ОРИАНА (удивленно). Спасибо, спасибо… Ну, довольно, пожалуйста…
БАЗИЛЬ (снова обращается к Хансу Джозефу). Я увидел тебя, и столько сразу воспоминаний нахлынуло. А помнишь грибы – как мы в последний раз собирали грибы? Питер, помнишь эту безумную поляну?
ПИТЕР ДЖЕК. Еще бы. Это уже после вашей свадьбы было, вскоре.
БАЗИЛЬ. Годы-годы, вы ушли безвозвратно.
ХАНС ДЖОЗЕФ. У тебя, ваша милость, все еще впереди, и лучшие годы, мой мальчик, лучшие годы…
БАЗИЛЬ. Конечно, вам тут с моим отцом несладко пришлось…
ПИТЕР ДЖЕК и ХАНС ДЖОЗЕФ переглядываются.
Но теперь мы заживем ладно и счастливо.
ХАНС ДЖОЗЕФ. А я-то все боялся – помру, тебя не дождавшись.
ОРИАНА. Я пошла наверх.
Пытается стянуть сапоги. ХАНС ДЖОЗЕФ и ПИТЕР ДЖЕК бросаются помогать ей.
БАЗИЛЬ. Ориана, tu sais il faut les laisser faire des petites choses pour toi.* Отстранив помощников, ОРИАНА снимает сапоги и достает из сумки тапочки. Постучав, входит ФРЕДЕРИК.
А, вот и Фредерик. Я уж решил, что ты заблудился. Господин Грюндих, вы с Фредериком уже знакомы. Это Питер Джек, а вот Ханс Джозеф. Питер Джек управляет домом, он о тебе позаботится… Ханс Джозеф, знаешь, прямо не верится, что я наконец дома. Мы ведь пойдем на охоту, как в прежние добрые времена? Надеюсь, тут у вас ружья не заржавели? Поохотимся!
ХАНС ДЖОЗЕФ. Я уж нынче не охотник, больно стар. Разве на вшей в бороде охотиться…
БАЗИЛЬ. Тогда со мной пойдет твой сын. Фрэнсис Джеймс прекрасный охотник! Как он поживает?
ХАНС ДЖОЗЕФ. Сынок-то мой умер, ваша милость.
БАЗИЛЬ. Умер?!. Прости…
ХАНС ДЖОЗЕФ. Он женат был, жена тут служит, в доме. У меня уж и внук взрослый.
БАЗИЛЬ. Фрэнсис Джеймс умер! Совсем молодым!
ГРЮНДИХ. Простите, сэр, осмелюсь напомнить – ваша супруга нуждается в отдыхе.
БАЗИЛЬ. Ох, извини, Ориана, я безнадежен.
ОРИАНА. Благодарю, господин Грюндих. Причастные к музыке люди всегда заботятся о ближнем.
ПИТЕР ДЖЕК. Ваша милость, не зайдете ли в людскую, слуг проведать? Может, попозже, не сейчас… Там много еще старых знакомцев.
БАЗИЛЬ. Ну разумеется, пойдем прямо сейчас!
ГРЮНДИХ. Вовсе не нужно идти самому, сэр. Пошлите им приветствие. Вы тоже устали.
БАЗИЛЬ. Нет, нет, я не хочу отдыхать. Я жажду увидеть всех – и прежних друзей и новых! Ориана, ты непременно должна со всеми поздороваться. Видишь, как все рады нашему приезду?
ОРИАНА. Полагаю, им и без нас жилось неплохо.
ПИТЕР ДЖЕК. Мы вперед пойдем, ваша милость, предупредим их. Может, кто принарядиться захочет.
БАЗИЛЬ. Ни в коем случае, пускай остаются в чем есть! Ты, конечно, предупреди, но никакой показухи, пускай все будет естественно.
ПИТЕР ДЖЕК, ХАНС ДЖОЗЕФ и ГРЮНДИХ выходят.
Ориана!
Пытается поцеловать ее, но ОНА раздраженно отстраняется. Замечает Фредерика.
Фредерик, подождите за дверью.
ФРЕДЕРИК выходит. БАЗИЛЬ снова пытается поцеловать Ориану, но она отталкивает его.
Ну пожалуйста, пойдем к слугам, ты посмотришь на них, они – на тебя. Я, конечно, эгоист, но ведь сегодня особенный день. Я ждал столько лет.
ОРИАНА. Знаю, дорогой, знаю. Но я не в силах. И не хочу, чтобы на меня глазели, устала. И голова из-за снегопада раскалывается. Пойду лягу. Им ведь главное – увидеть тебя. Я, право, не уверена, знают ли они, что я существую.
БАЗИЛЬ. Разумеется, они о тебе все знают. В доме наконец появится любимая хозяйка.
ОРИАНА. Хм… Может, у дома и не было любимой хозяйки, зато у хозяина была любимая служанка.
БАЗИЛЬ. Да-да, ходили слухи, что он живет с какой-то служанкой. В такой глуши это не редкость. У деда моего был гарем, а прадед всех местных девушек сам выдавал замуж и пользовался правом первой ночи… Ну, Ориана, сознайся, ведь ты не жалеешь, что приехала? Знаю, тебе, не очень-то хотелось, но…
ОРИАНА. Верно, – я все отнекивалась, отказывалась, только тебя задерживала.
БАЗИЛЬ. Никогда не прощу себе, что не поехал на похороны.
ОРИАНА. Говори уж прямо – не себе не простишь, а мне.
БАЗИЛЬ. Но теперь мы все-таки выбрались! И ты сказала, что тебе, наверное, понравится…
ОРИАНА. Я сказала: 'Постараюсь, чтоб понравилось'. Я и в самом деле постараюсь.
БАЗИЛЬ. И снег тебе понравился – сама говорила, когда мы подъезжали к воротам! Знаешь, солнце тут все преобразит, лес засияет точно в сказке!
ОРИАНА. В сказке… В детстве вся жизнь казалась сказкой.
БАЗИЛЬ. Ориана, это дом моих предков. Они жили тут испокон веков, а точнее, с…
ОРИАНА. И теперь, после смерти твоего отца, мы стали чудовищно богаты.
БАЗИЛЬ. Разумеется. Но нам следует считать себя не богачами, а хранителями богатств.
ОРИАНА. До чего ж ты серьезен! Дома я думала…
БАЗИЛЬ. Ориана, твой дом тут!
ОРИАНА. Хорошо, там, где мы жили раньше, я думала, что очень забавно стать вдруг важными господами.
БАЗИЛЬ. Но мы вовсе не хотим становиться господами!
ОРИАНА. Да мы и не заслужили. Просто я думала позабавить братца-генерала, ну, сам понимаешь… А теперь мне страшно, я совсем из другого мира, я не справлюсь с двумя сотнями слуг, я с Фредериком и Аннабеллой-то едва справлялась.
БАЗИЛЬ. Но тут все хотят нам помочь!
ОРИАНА. Только не очень ясно, зачем им это.
БАЗИЛЬ. Не зачем, а отчего. Оттого, что они нас любят.
ОРИАНА скептически усмехается.
Ох, Ориана, как подумаю о бессмысленно прожитых, потерянных годах – ведь из-за ссоры с отцом я не мог приехать домой…
ОРИАНА. Ты с отцом не ссорился. Просто он был совершенно невозможным человеком. Вероятно, даже сумасшедшим.
