недолгую молитву и метнул чьи-то подделки. То, что это подделки, жрец не сомневался. Своих костей у него тоже не осталось. За гарантированный поцелуй Киргала и пятерку он выложил целое состояние турганскому мастеру и тем, кто закопал его после выполнения заказа. А также и тем, кто позаботился о могильщиках. Жрица вместе с Тирдисом всмотрелись в синие точки.
— Поцелуй и два плевка Киргала, — с облегчением провозгласила жрица. Тангал горько усмехнулся. Соперник сменил его на нагретой солнцем плите. Молитва Силара была скоротечной. Кости блеснули гранями, словно смеясь над незадачливыми мошенниками, и вскоре замерли. Наблюдатели, часто дыша, стали рассматривать результат.
— Поцелуй Киргала, плевок Киргала и тройка! — с облегчением вскричала служительница Анфир. Самообладание покинуло ее и ее крик мало походил на голос верховной жрицы Анфир, больше напоминая скрипучий голос ворона. Площадь взревела, заглушая крики глашатаев. Горожане не сразу узнали исход Священной Игры. Когда же глашатаи перекричали шум, город, в свою очередь, заорал тысячеголосым зверем. Урман вновь обрел своего Хранителя Удачи. Люди обнимались и пели. От долгого напряжения у всех проснулся аппетит, который вместе с жаждой от жары горожане пошли утолять в таверны и харчевни. На площади тем временем появилась черепаха и Силар, внимательно осмотрев поднесенную на серебряном подносе траву и, незаметно ее понюхав, опустился на колени и предложил еду некормленной два дня Удаче Урмана. Животное с жадностью набросилось на траву, подтверждая согласие Киргала с результатами игры. Плутоватый бог был доволен новым Хранителем Удачи.
Силар поднялся и принял первые поздравления от жрицы с вороном. Затем к нему подошла королевская семья. А после нее потянулись и остальные. Черепаху жрецы унесли опять в храм. Алый маг забрал свои радужные камни у проигравших претендентов, которые уже успели поздравить своего удачливого собрата. Силару предстояла долгая служба в храме по случаю его избрания. Люди на площади потянулись в храм.
— Все-таки он сумел стать верховным жрецом! — с удивлением констатировал Тейрам. — Его целеустремленность внушает уважение.
— Я бы сказал по-другому, его хитрость, — уточнил Вилт. — Что-то я сомневаюсь в честности…
— Говори потише! — предостерег Мерги, заметив стоящего рядом с ними какого-то типа. — Лучше давай обсудим это позже, за столом. Компания пошла домой. Тейрам замешкался и сказал друзьям:
— Я не голоден. Пойду, поброжу по городу, он сегодня такой веселый. Тейрам отделился от друзей и пошел к ипподрому. Повсюду ликующие жители столицы шутили и смеялись. Пращник проверил, цел ли кошель и от ипподрома направился ко дворцу. Очутившись на королевской площади, он, состроив лицо поглупее, быстро пошел к магической статуе. Охранявшие ее гвардейцы увидели глуповатого крепыша.
— Да здравствует Силар — Хранитель Удачи Урмана! — крикнул им Тейрам. Потом он подошел к охране поближе и просительным голосом произнес:
— Храбрые воины, позвольте мне поцеловать на удачу морду этого скакуна! За весь год я ни разу не выиграл на скачках. Гвардейцы переглянулись. Самый старший из них, с мощной шеей и мордастым лицом, незло бросил:
— Парень, лучше бы ты поцеловал морду какого-нибудь сирпалида. Пользы было бы больше! Гвардейцы засмеялись. Тейрам подошел еще ближе и тихо сказал:
— На сирпалида у меня нет серебра, но для честных воинов я не пожалею оставшихся десяти уртов. Выпейте за мою удачу на предстоящих скачках! Охранники переглянулись. Целовать статую никто не запрещал, как и пить за удачу. Вокруг них никого не было. Сегодня все нашли себе занятие поприятнее созерцания статуи. Старший гвардеец протянул руку и монеты сменили своего владельца. Тейрам подошел к магической статуе и поцеловал лоб скакуна. А потом, опустившись на колено, поцеловал и его переднюю ногу. К его разочарованию, статуя никак не отреагировала на его нежность.
— Достаточно, можешь уходить! — приказал гвардеец. Пращник поспешил исполнить его пожелание. Его разочарованное лицо сильно контрастировало с окружающим весельем. А сколько было надежды! Еще в тот далекий день, когда он впервые услышал рассказ о статуе Олдана, Тейрам подумал, что Сиге явно где- то схитрил. Бывший наемник часто думал об этой истории, но лишь вчера ему пришло в голову, что маг и в самом деле мог не иметь детей. После этого Тейрам припомнил обряд усыновления, который он видел в детстве у себя в деревне, в западной части Урмана, откуда был родом и этот маг Сиге. Усыновляемый целовал в лоб своего будущего родителя, в знак признания его родства с ним, а также целовал его руку, в знак полного подчинения его родительской воле. Пращник решил, что стоит попробовать повторить обряд усыновления.
Несмотря на то, что во многом благодаря ему друзья избавились от Гурписса, Тейрам считал, что его вклад в поиски черепахи оказался наименьшим. Мерги лучше всех соображает, Хемилон больше всех знает, а Вилт… Этому достаточно просто быть самим собой. Без него их компания быстро бы распалась. Поэтому пращник решил, что будет неплохо, если он сам, без посторонней помощи, получит наследство Сиге. Денег хватило бы всем. Но обряд ничего не дал. «Эти маги все время врут! — с досадой подумал Тейрам. То им денег не надо, то детей у них нет. Совести у них, собак, нет!». Вынеся вердикт своему неудавшемуся папаше-магу, он почувствовал облегчение. Все-таки день выдался удачным. И Мерги не сомневается, что они получат награду целиком. Было бы неплохо. А еще лучше, если бы они впридачу выиграли на скачках.
Тейрам опять пошел к ипподрому, решив разузнать о предстоящих скачках. Эта мысль посетила не его одного. Толпа людей азартно обсуждала достоинства и недостатки лошадей. Пращник растерялся от обилия полученной информации от завсегдатаев ипподрома. Он не особо понимал важность того, зачем знать, кто любовница у жокея гильдии могильщиков. Или сколько обычно выпивает кузнец королевской конюшни. Подобной информации ему надавали море. Тейрам, немного ошалев от знаний, заторопился домой. «Пусть с этим бредом разбираются Вилт и Айто, — решил он, — у них есть опыт».
Глава 9
— Ну и на кого вы поставили наши денежки? — спросил Айто у Мерги, надсаживая голос, чтобы перекричать людской гул нескольких десятков тысяч горожан, пришедших на ипподром. Мерги кивнул в сторону Вилта. Недомерок назвал старому торговцу клички трех никому неизвестных лошадей, которые, по его мнению, должны были их озолотить. Старик застонал. Хотя он не был на скачках уже более тридцати лет, но все-таки был в курсе, какие лошади числятся в фаворитах. Ветерок, Злюка и Пегий Хитрец в их число не входили. Сидевший рядом с самоуверенным лекарем молоденький жрец Линна презрительно скорчил гримасу, услышав, на кого поставили эти профаны, и шепнул что-то своим двум товарищам. Те загоготали. Вилт бросил в их сторону недобрый взгляд. Друзья коротышки нахмурились. Они поняли, что выбор Вилта оказался неудачным, но сделать что-либо было уже поздно.
Прозвучали фанфары, оповещая о прибытии на ипподром королевской семьи. Она заняла голубую ложу, получившую свое название из-за цвета шелкового навеса, укрывавшего знатных болельщиков от палящих лучей солнца. Сам ипподром представлял собой уменьшенную копию бератского сооружения — самого большого и красивого в Линмаре. Урманские короли решили, что не стоит выдумывать, когда есть пример — грандиозный имперский ипподром, гордость Бератской империи и предмет зависти других стран. Построить точную копию помешала нехватка средств. Даже во времена империи возведение подобного объекта опустошило казну империи.
Ипподром представлял собой вытянутый овал, длинные стороны которого шли с юга на север. Северная узкая часть стадиона считалась королевской. В ней помещались роскошные ложи монарха и аристократии. Такая же часть на юге была занята жрецами, магами, и богатейшими купцами города. Шелковый навес здесь был желтого цвета. Все прочие болельщики могли получать удовольствие от состязаний под некрашеной льняной материей, раскинувшейся над большей частью стадиона. Наездники стартовали и оканчивали забег у черты напротив королевской ложи, получая награду из рук наследника.
После приветствия монарха горожане сели. В предстоящих сегодня трех забегах участвовало множество быстрых скакунов, и определить заранее победителя не решались даже завсегдатаи скачек. В
