– Готов нести ответственность по всей форме, Лео Глуц не подведет.
– Что это вы за него так ратуете? – заинтересовался председатель. – Может, он ваш родственник?.. Шучу-шучу. Не обижайтесь. Мне нравится ваш настрой. – Он похлопал Поддубного по плечу. – Действуйте. Но помните, предельная осторожность и секретность. И еще, поаккуратнее со словами. Нас могут неправильно понять. Обстановка и так накалена… Чья, вообще, это была идея, отправить на разведку всякий сброд? – поинтересовался председатель, хмуря кустистые брови. Все это время он продолжал похлопывать генерал-майора по плечу, так что тому, в конце концов, пришлось отстраниться.
– Как это? – спросил Поддубный. – Ваша, разумеется.
– Моя? – искренне удивился председатель и тут же весь подобрался, став похожим на игрушечного тюленя со стеклянными пуговицами глаз: – Ах, да. Действительно… В сущности, очень неплохая идея.
Председателя обуревали самые тяжелые мысли. Болезнь Альцгеймера все сильнее давала о себе знать. Если так пойдет и дальше, скоро подчиненные начнут замечать в его поведении некоторые досадные странности. В недавнем эфире по национальному стереовидению глава государства высказался крайне нехорошо: «Преступность в цивилизованном космосе удалось искоренить полностью. Как мне сообщили, недавно неизвестными был убит последний пират». «Федеральной службой, федеральной службой», – едва не кричал за кадром спичрайтер, заламывая руки. У граждан Федерации сразу возник вопрос – если преступность искоренена, кто убил последнего пирата. К тому же, через пару недель после выступления ограбили очередной грузовик, а за ним и пассажирский транспортник. Пора, пора уходить на пенсию пока не поздно, думал председатель. Он и так слишком засиделся на ответственном посту.
На его совести уже имелись депортация десятков тысяч телекинов на безжизненные плато Керонго, где они вскоре скончались от инопланетной инфекции. После чего отношения с телекинами испортились окончательно. Он затеял разрыв мирного договора с бородавочниками, который вскоре, правда, снова был подписан усилиями дипломатического корпуса. Переговоры на Леного-4 оказались сорваны и едва закончились шумным международным скандалом – каждый день глава Федерации забывал, о чем говорилось накануне. Председатель уволил прежнего секретаря Федерального союза, настоящего профессионала, и назначил на его должность полное ничтожество. А также совершил то, что окончательно пошатнуло и без того не слишком устойчивый мир в Галактике – в Совет Федерации с некоторых пор входили только люди. Остальным галактическим расам председатель перестал доверять, подозревая в них злонамеренных шпионов. К тому же, ему казалось, что многие из них могут читать его мысли, хотя земная наука официально заявила – это не так, умение телекинов проникать в сознание собеседника не нашло подтверждения.
Глядя сейчас на обзорный монитор, председатель размышлял, не совершил ли очередную ошибку. Дюжина представителей галактических рас, навербованных генералом, казалась ему крайне подозрительной. Даже внедренный в группу федеральный агент не вызывал доверия. И почему Поддубный так уверен, что все пройдет гладко? Не имеет ли место быть преступный сговор?
– Ну, и подонки! – сказал председатель, отворачиваясь от монитора.
– Настоящие межгалактические мерзавцы! – подтвердил Секретарь и напомнил вкрадчиво: – Мы ждем вашего разрешения на вылет.
Будь, что будет, решил председатель, и скомандовал:
– Отправляйте.
Оснащенный по последнему слову техники скоростной корабль Федеральной службы стремительно взмыл в небо, пробив аккуратную дыру в кучевых облаках.
Лео Глуц
Непередаваемо волнующее ощущение – когда ты один бодрствуешь на стремительно рассекающем безвоздушное пространство космическом корабле. Все на борту спят, и можно делать все, что черной душе заблагорассудится. К примеру, вывернуть спящим карманы. Покопаться в их личных вещах. Вдруг найдется что-нибудь ценное?
Я выглянул в иллюминатор. Безвоздушное пространство было черным и пустым, словно его кто-то спер.
Жаль, у пассажиров этого рейса из личных вещей – только дополнительный комплект казенного белья с чернильным номером. А наличность исчерпывается тюремным жетоном.
Единственный, у кого можно разжиться чем-нибудь мало-мальски стоящим, – агент федеральной службы. Но его каюта заперта. Неудивительно.
Остальные миссионеры болтаются в воздушных койках, за толстым стеклом, с ног до головы облепленные электродами. Нашлепки на висках, запястьях, на груди, щиколотках, всех основных мышцах…
Электросон – штука полезная. Для тех, кто заботится о здоровье. Мозгоправы пришли к выводу – длительный перелет плохо влияет на психику. Поэтому всем астронавтам дальнего плавания предписывается погружаться в электросон на время путешествия. Во избежание кошмаров, являющихся время от времени ко всем сапиенсам, корабельный компьютер моделируют приятные, релаксирующие нервную систему сновидения. На сложных машинах для электросна их можно выбирать по своему усмотрению. Но здесь, разумеется, установлен самый примитивный аппарат. Для вояк непозволительная роскошь – сны, где их ласкают красотки, выигрывается в казино целое состояние, и где ты ощущаешь себя настоящим суперменом, летающим по воздуху без всяких приспособлений. Стандартная матрица включает радужные пятна, появляющиеся в четко просчитанной компьютером палитре. От того сна пробуждаешься без всяких воспоминаний, зато отдохнувшим. Я бы предпочел горячих девочек и казино. Поэтому, избежав электросна, я ничего не потерял.
Только не надо думать, будто меня не волнует сохранность мозгов, еще как волнует – но не настолько, чтобы отказаться от легких денег. К тому же, спать с такой веселой компанией на борту вредно не только для умственного, но и для физического здоровья. Как говаривал один мой приятель, ныне уже покойный, «на кладбище отдохнем». Куда больше кладбищенского отдыха меня прельщала перспектива, пока все спят, обнести каюты и прочие корабельные помещения. Я собирался побывать на капитанском мостике, в техническом отсеке, на камбузе, в медицинской комнате, пообщаться с бортовым компьютером – вдруг он не запаролен, поискать, нет ли на судне оружейной. Вряд ли, конечно, ее предусмотрели, но чем черт не шутит…
Избежать электросна для хомо сапиенса, то есть человека не тупого, не представляет особой сложности.
После старта я задвинул створку двери воздушной койки – она закрылась с сухим щелчком, улегся на жесткий пластик и воспарил. С обеих сторон вынырнули десятки проводов, похожих на тонких змеек, и потянулись к моему телу. Те, что собирались присосаться к вискам, я поймал и связал между собой. Остальным позволил слиться с кожей – стимуляция мышц и обмена веществ еще никому не вредила.
Выждав десяток минут, я принялся отсоединять электроды. Операция не заняла много времени, вскоре я уже стоял в главном коридоре нижней палубы и прислушивался к спящему кораблю. Ни звука, ни шороха. Значит, я один такой умный. Приятно осознавать интеллектуальное превосходство человеческой расы.
Как я уже говорил, осмотр кают ничего не дал, а федеральный агент предусмотрительно обезопасил себя от вторжения. Поиски ценных вещей я продолжил на других палубах, решив для начала посетить медицинскую комнату. Там мог оказаться спирт или наркотики. Сам я не увлекаюсь препаратами, расширяющими сознание, но их всегда можно толкнуть за наличные. А если вещь можно выгодно пристроить, значит она нужна капитану Лео Глуцу.
Медицинская комната обнаружилась в конце коридора. Я и не сомневался, что путь мне преградит электронный замок. Я попробовал несколько комбинаций кода. Ни один, разумеется, не подошел. Двигаем дальше.
Никакой оружейной на корабле я, конечно, не нашел. Или ее не было вовсе, или, что весьма вероятнее, федеральные власти постарались скрыть ее до поры до времени.
В шкафчике возле технических помещений я нашел забытый ротозеем-механиком разводной ключ. Большая металлическая штуковина с резиновой рукояткой для работ с электрической техникой, такой можно запросто голову проломить. Хорошая вещь, пригодится, если начнется заварушка.
В другом шкафу хранились два скафандра для ремонта в открытом космосе. Бесполезная штуковина. Хоть и имеется автономная система генерирования воздуха, и даже миниатюрный двигатель на спине,
