– Опять. – Лео Глуц скривился.
Мне стало неприятно, что я вынужден оправдываться перед этим придурком.
– Но теперь это неважно, – сказал я.
– Все ясно, все на выход, – скомандовал Глуц. – Теперь я сам буду разбираться, что тут происходит. Поможешь Пузырю убрать труп. Не забывай, кто тут капитан.
– Посмотрим! – ответил я с вызовом. Теперь за его спиной не стоит телекин, а значит, он уже не сможет безнаказанно мне приказывать. Мне даже стало любопытно узнать, что именно он предпримет.
Я немного не рассчитал способности нашего капитана…
После того, как ко мне вернулось сознание, я еще долго приходил в себя, валяясь в каюте. Сюда мое безвольное тело отволокли, после того, как знаменитый хук справа отправил меня в нокаут. Я порадовался, что остался в живых, чуть меньше тому, что труп убрали без моего участия, и решил действовать с еще большей осторожностью. Способность Глуца наносить молниеносные удары делала его опасным противником. А врожденная подлость, не сомневаюсь, позволяет ему бить в спину. Эта паскудная беспринципность еще больше усугубляет дело.
Вопреки моим предположениям, анархия на корабле не установилась. Лео Глуц железной рукой навел порядок и утвердил свою волю.
– Ну, что очухался? – поинтересовался он, присев на корточки. – Вставай, придурок.
Я медленно поднялся, держась за стену, в голове шумело, каюта ощутимо покачивалась.
– Знаешь, почему ты до сих пор жив?
– Нет.
– Ты жив только потому, что я так захотел. Тут кое-кто настаивал на том, чтобы ты повторил судьбу Сивого. Только я сказал, пока я капитан, федерал будет жить.
– Зачем? – прохрипел я.
– Ты нужен мне для связи с центром. Видишь ли, я капитан по той простой причине, что всегда просчитываю ситуацию на несколько шагов вперед. Я вовсе не уверен, что связь оборвалась навсегда. И если центр снова выйдет на связь, пусть они видят, что ты жив, здоров, и мы по-прежнему выполняем свою миссию. К тому же, ты не завершил расследование…
– Я не могу, – пробормотал я.
– Не можешь?! – возмутился капитан, и перед моим носом замаячил его увесистый кулак: – Наверное, ты еще не понял, но здесь только я решаю, кто и что может, а кому пора отдохнуть – за бортом. Нас осталось совсем мало. Или ты быстро найдешь убийцу, скажем, за сутки, или участь твоя будет самой незавидной. Ты будешь с тоской вспоминать те славные деньки, когда таскал трупы и драил иллюминаторы.
– Мне нужны полномочия! – выдавил я.
– Какие именно?
– Пытки! – выдохнул я. – Они мне все расскажут.
Лео Глуц рассмеялся.
– Узнаю федеральную службу. Сразу вспомнил ту давнюю известную историю. На Венеру послали фотографию преступника в розыске – профиль, фас и в полный рост. А через неделю пришел ответ. Все трое пойманы и сознались.
Я улыбнулся через силу – ушибленная физиономия сильно болела.
– Никаких пыток! – Лео Глуц помрачнел. – Ты и так достаточно порезвился. Действуй, но так, чтобы больше никто из парней не пострадал. Они мне еще пригодятся. И помни, у тебя ровно сутки.
Я дополз до своей каюты, склонился над умывальником, побрызгал в лицо холодной водой. Глянул в зеркало. В мерцающем неверном свете синяк под левым глазом то становился черным, то лиловел.
Небритая физиономия в зеркале вызвала у меня отвращение. Несмотря на то, что это было мое собственное лицо, сейчас я его очень не любил. Я ощутил приступ тошноты и склонился над унитазом. Меня рвало долго – желтоватой массой, в нее обращался в желудках сухой паек.
Когда я поднялся, то ощутил, что мне стало много хуже. Сдавило голову, сжало виски, в глазах заплясали яркие точки. Я почувствовал, что сзади кто-то есть. Обернулся. В проеме двери, слегка вибрируя, стоял некто. Я с трудом сообразил, кто это, – сознание мутилось.
– Так это ты? – сказал я. Голос звучал, словно издалека. Будто это не я произносил слова, а кто-то со стороны вторил мне.
Он немного продвинулся в моем направлении.
– Чего тебе? – спросил я грубо. Внезапно я почувствовал, что это от гостя исходят тяжелые волны, оказывающие на меня странное влияние. Он, словно, излучал невидимое поле, пронзающее мое сознание и отравляющее плоть.
Тело его вдруг стало трансформироваться, потянулось вверх, обрисовалось в четкий человеческий силуэт, пара рук выпростались из туловища, и через пару секунд передо мной стояло переливчатое гуманоидное существо, напоминающее отлитую из золота скульптуру.
Я был настолько шокирован увиденным, я едва не уронил нижнюю челюсть.
– Вот черт! – только и смог сказать я.
Из памяти выплыли слова генерала Поддубного: «Они скрывали свои способности больше сотни лет, с тех пор как были приняты в Лигу межгалактических рас». Сомнений не оставалось – передо мной тот неведомый Враг, которого я так упорно искал.
Я вдруг понял, что произойдет дальше – он меня убьет. Для этого он и направлялся в мою каюту. Я стану следующей жертвой.
В академии меня готовили ко всему, в том числе, и к тому, как вести себя в случае смертельной опасности. Не кричать, не показывать спину, а действовать по обстоятельствам. Решительно идти до конца. И я пошел. Рубанул его ладонью по шее, одновременно – ногой в пах. Оба удара достигли цели. Ощущения были такими, словно я со всего размаха врезал по железобетонному столбу.
Враг действовал стремительно и беспощадно. Мелькнула, растягиваясь, отливающая металлом конечность, и вонзилась мне в живот. Одновременно он ухватил меня за горло. От сильного разряда все мое тело выгнулось дугой. Холодные пальцы сжали сотрясаемое энергетическими импульсами сердце.
Я понял, что умираю. И пожалел в это мгновение только о двух вещах. Что не выполнил возложенное на меня правительством ответственное задание. И что больше никогда не увижу андроида класса «жена». Все-таки, я любил ее больше любой другой живой женщины.
Лео Глуц
Бывает, не любишь сапиенса, даже желаешь ему порой в сердцах: «Чтоб ты сдох!», а когда его уже нет, начинаешь думать, что от него определенно был какой-то прок. Так было с Веней по прозвищу Жлоб – он все время приворовывал, Саней Гордым – настраивал против меня команду, так получилось и с Жорой Дымовым. Федеральный агент, служака закона, а как ловко разоружил ребят, когда потребовалось. Да и расследование он вел уверенно, никого не боялся, словно за его спиной стояла целая армия. Правда, не добился никаких результатов. Но я до последнего момента надеялся, что результат будет.
Я стоял над его распростертым телом и размышлял, прикидывая, что же теперь будет. На борту осталось совсем мало пассажиров. И судя по тому, как все идет, до цели долетит только один – гребаный душегуб. Если бы только знать, кто он. Уж я бы постарался избавиться от него раньше, чем он от меня.
Рядом вертелся, посмеиваясь, сириусянин, тряс угловатой мордочкой, бормотал скороговоркой всякие мерзости.
– Что, легавый, нашел убийцу? Вижу, что нет… Вижу-вижу, что нет. А все почему? Потому что не суй свой нос, куда не надо. Не суй…
– Брысь отсюда, – сказал я, скривив лицо в злую гримасу – когда было нужно, я умел показаться грозным.
Крыса как ветром сдуло.
Тяжело ступая, я вышел в коридор – ко всему можно привыкнуть, даже к повышенной силе тяжести. Если только она не продолжает все время возрастать. А сила тяжести росла. Перегрузки ощущались постоянной ноющей болью в мышцах и спине. В коридоре уже обыденно кучковались оставшиеся в живых
