– Да прекрати же это, – не выдержал Красавчик и, закрыв лицо руками, всхлипнул. – Невозможно… Я просто не могу на это смотреть.
Немониец еще немного постоял, глядя на нас, демонстрируя в очередной раз свое превосходство, затем направился к вернерианину и резким ударом ноги прекратил страдания. Ужасающий хруст черепа возвестил кончину мученика.
Я весь похолодел. Сомневаться не приходилось, этот эпизод останется у меня в памяти навсегда. Моя ненависть к этому существу приняла новые формы. Она стала лютой. Я знал, что если только мне представится такая возможность, я немедленно его убью. Этого выродка просто необходимо раздавить.
– Теперь лучше? – поинтересовался немониец с издевкой в голосе.
– Теперь очень хорошо, – отозвался Умник. Он единственный сохранял самообладание.
– Сука ты! – вдруг заорал сириусянин. – Чучело вонючее! – Он заткнул свой рот, затряс головой, демонстрируя, что это он случайно.
Но немониец не обратил внимания на истеричные выкрики.
– Теперь я продемонстрирую вам, жалкие тупицы, величественность нашего замысла, – торжественно сказал он.
То, что у садиста имеется какой-то замысел, лично меня обнадежило. Если маньяк способен выстроить план действий, значит, не так уж он и безумен. А если он не так уж и безумен, значит с ним можно договориться. Скажем, подкупить его. Правда, у меня на этот момент не было ни гроша за душой. Но что мне мешает сказать, что я богат и зарыл пиратский клад на одном из астероидов.
Увы, деньги его не интересовали. Этот вывод я сделал, когда немониец поведал нам, оставшимся в живых, как обстоят дела в Галактике и что ее ждет в ближайшем будущем.
Прежде чем начать свой интригующий рассказ немониец склонил голову, и замок щелкнул – рубка управления открылась.
Я вспомнил, как говорил Пузырю, что управлять техникой на расстоянии невозможно. И я действительно был уверен, что силой мысли нельзя взломать электронный замок. Но наш враг продемонстрировал, что я заблуждался. Выяснилось, что у немонийца целая куча скрытых талантов.
– Человеческая раса обречена на вымирание! – объявил он, когда мы оказались в рубке управления.
– Ничего не имею против, – тут же высказался Умник. – Но лично мы, лемурийцы, не сделали вам ничего плохого.
– Это так, – подтвердил Круглый. – Из вас получатся отличные рабы.
Лемуриец побелел лицом. Мне показалось, еще немного, и он кинется на обидчика, но этого снова не случилось. Я впервые пожалел, что нам достался такой сдержанный соплеменник этих безумных неврастеников.
Рубка управления представляла собой крохотное помещение – не больше десяти квадратных метров. Здесь помещался небольшой пульт и кресло. В нем сидел автопилот-андроид. У него не было даже лица, а на руках по три пальца – этого было достаточно, чтобы переключать тумблеры, нажимать на сенсоры и держать штурвал в том случае, если возникала необходимость сложного маневра.
– Грядет великая война. Передел вселенной. Наша раса будет господствовать, – поведал немониец. – Мы сотни лет готовились к тому, чтобы дать отпор захватчикам. Наглые чужаки, наводнившие наш мир, подчинившие его себе, а нас согнавшие в резервацию. Мы сразу поняли, что слишком малочисленны и слабы, чтобы противостоять людям. Еще когда первые корабли появились на наших радарах. Мы сразу же стали изучать их. И поняли, что лучше действовать осторожно, с присущей нашей расе мудростью. Целые века мы таились, скрывали свои способности. Чтобы затем нанести сокрушительный удар… Думаете, я просто пешка в большой игре? – немониец приосанился. – Нет. Я – один из главных игроков. Благодаря мне вся Солнечная система, откуда берет начало человеческая раса, перестанет существовать.
– Ты бредишь? – поинтересовался я. – Заразился от меня манией величия.
– Только у тебя, Лео Глуц, она в рецессивной фазе, а у нашего захватчика в активной, – поддержал меня Умник.
– Может быть, наш захватчик, все же, одумается и отпустит нас? – снова вернулся я к попытке переговоров.
– Закрой рот, человечек, – бросил враг. – Ты недостоин ползать у меня в ногах. И я бы мог убить тебя прямо сейчас, но я прощаю тебе дерзость. Великодушие у нас в крови. Ты умрешь вместе с остальными. Вместе со мной.
– Ты тоже собираешься на тот свет? – удивился я и предложил товарищам по несчастью: – Может, пропустим его вперед?
Все одобрительно закивали.
– Ты плохо понимаешь ситуацию, человечек. Мы все умрем одновременно. Единственное, что ты можешь выгадать – доли секунд. Мы летим на бомбе!
– На бомбе?! – опешил я.
– На бомбе?! – зашумели остальные.
– Прекрасно, вы начинаете понимать, – немониец покивал с важным видом. – Этот корабль, запущенный по эллипсоидной траектории – новейшее взрывное устройство, разработанное, кстати, совместными усилиями ваших и наших специалистов. Правда, люди и не подозревали, с какой целью будет использовано их изобретение.
– Не понимаю, – проговорил Умник, – ты сказал, по эллипсоидной траектории…
– Да, я сказал по эллипсоидной траектории. Это означает, что, начертив на звездной карте эллипс, мы вернемся в одну из точек, расположенных недалеко от стартовой зоны.
– Но зачем такие сложности, не проще ли было запустить бомбу прямо туда?
– Не все так просто, – ответил немониец, – для того, чтобы взрывное устройство высвободило наибольшее количество энергии, что влияет непосредственно на силу взрыва, необходимо ускорение. Вы все, наверное, почувствовали возросшую гравитацию. Это постоянно возрастает наше ускорение. И по мере того, как оно возрастает, взрывное вещество становится все действеннее. К тому моменту, как мы войдем в поле тяготения Солнца, скорость наша будет достаточной, чтобы задействовать бомбу и вызвать голобулярную реакцию.
– Какую, простите? – вмешался Умник.
– Голобулярную, – ответил немониец с раздражением.
– Десятикратное расщепление ядер?
– Именно так. Как только мы достигнем цели, все вы умрете. Если вы верите в какого-то из богов, самое время начинать молиться.
Немониец зашелся злобным смехом. Чем вызвал у меня немалое удивление. У меня как-то в голове не укладывалось, что представители этой таинственной расы умеют смеяться. Я решил, что Круглый скорее старается показаться зловещим, чем выглядит. Надо сказать, у него получалось. Креторианец дрожащими пальцами тер виски. Сириусянин истерически вскрикивал – ему передалось чувство опасности. Спокойствие сохранял разве что лемуриец. Но я уже понял, что от этого типа нормальной реакции на происходящее ожидать не приходится. Меня тоже порядком взволновала обрисованная немонийцем перспектива – умирать я пока не планировал.
– Ты блефуешь, – заявил я.
– Зачем?
– Действительно, – влез Крыс, – зачем ему это? Зачем?! – И взвыл: – Мы все погибнем! Я не хочу умирать! Я еще так молод! Серебристая погань! Мерзавец! Гнида!.. – Ну и так далее, все уже неоднократно слышанные ругательства по списку, не замолкая ни на минуту. – Продажная сволочь! Сволочь! Сволочь! Все вы сволочи! – Выкрики перешли в истерические рыдания.
– Если это не блеф, то расскажи, как ты связываешься с командованием, – поинтересовался я. – У тебя что, портативный коммуникатор где-то припрятан?
– Для того чтобы говорить с разумом моего народа, мне не нужны технические устройства. Во сне я общаюсь со всеми, кто спит. Они говорят мне, что делать. И я следую их установкам. Мы не видим снов. Мы превращаемся в единый мыслящий организм. И расстояние для нас неважно.
