- А где застава?
- В поселке.
- А почему указателя нет? – решила перейти в атаку я, поскольку все это начинало напоминать допрос.
- Надо было у местных спросить! Придется вам в кутузке посидеть! – выдал сержант «исчерпывающий» ответ и снова с подозрением посмотрел на нас. – А где остальные?
- Вперед уехали… – со вздохом ответил Алексей, понимая, что, видимо, неприятностей не избежать.
- Всем ждать здесь! – рявкнул пограничник и… уехал в сторону границы
- Кажись, попали! – засмеялся Олег и оскалил свои белоснежные, крупные зубы…
Когда звук «Урала» растаял в густом воздухе, мы переглянулись еще раз. Что это было? И, самое интересное, где это видано, чтобы нарушителей границы вот так вот оставляли на дороге пограничники? Убегай – не хочу… Олег поставил новые контакты и собрал зажигание в тот самый момент, когда вернулись Вадим и Даня. - Ну, что там? – спросил Алексей Вадима, после того, как мы рассказали ему о пограничнике.
- Да ничего особенного, – ответил Вадим. – Ну, ворота стоят, ну, солдаты с автоматами ходят, на нас ноль внимания. А этот приехал, на нас даже не посмотрел. Может, смоемся по-тихому?
Наверное, это был самый разумный выход из ситуации, но мы не решились. Ждать, впрочем, тоже не стали, где это видано, чтобы нарушитель пограничников ждал? Не заводя мотоциклы, скатились с горы к заправке, стали заправляться. Заправщик от души подыграл своим: - Поймали вас? О-о, меня тоже как-то поймали, так десять минимальных окладов штрафу вкатили. Да-а, не повезло вам…
Уже потом, поразмыслив, мы поняли, что «сдать как пустую посуду» нас мог только он. В общем, суть комбинации, если я все правильно уловила, была проста: указателя у заставы нет. Что значит слово «застава» для горожанина? Правильно, некое здание у дороги, шлагбаум, проверка паспортов и все такое прочее. Не местные, туристы-чайники, вроде нас, проезжают мимо заставы, не подозревая о ее существовании, и попадают прямиком в пятикилометровую погранзону. Под давлением товарищей как в форме, так и без нее, они готовы заплатить, лишь бы не подвергаться задержанию, сидению в кутузке, составлению протокола и прочим неприятностям. Конечно, наши грозные преследователи вскоре появились на заправке. Сержант, который был только чуточку старше нас, напустил на себя суровый должностной вид и собрал у всех паспорта. Он вытащил из планшетки тетрадку, выдрал из неё листочек в клеточку и прямо на коляске одного из мотоциклов пристроился писать протокол задержания. Речь, правда, шла не о десяти минимальных размеров оплаты труда, а только об одном. Это подействовала бумага, которую мне выдали спасатели – это было командировочное удостоверение, в котором говорилось, что столько-то спасателей едет в Окинский район «с целью обследования данного места для проведения туристических мероприятий». Подпись, печать. - А если денег нет? – спросил Вадим.
- А если денег нет, придется вам в кутузке посидеть, – «обрадовал» нас сержант, – до понедельника. А в понедельник начальство приедет, разберутся, что с вами делать… – он записывал наши имена и фамилии, заглядывая в паспорта, и тянул время – всем было понятно, что он, в общем-то, совсем не хочет, чтобы дело доходило до кутузки. Это было написано на его плутоватой физиономии. Он поглядывал на нас вопросительно, переглядывался с помощником, как бы выбирая момент, когда удобно начать разговор.
- Но если деньги есть, – наконец, сказал он, – то мы можем договориться и без составления протокола.
Ребята засуетились, соображая, кто кому может занять, и сколько это вообще – один «МРОТ». И тут пограничник дошел до моего паспорта, раскрыл его, и над заправкой повисло неловкое молчание. Дело в том, что я, смекнув, в чем дело, вложила в паспорт удостоверение журналиста. Сержант грустно задумался, глядя в пространство. «Договориться» не удавалось, но и просто так он нас отпускать не хотел. Он долго смотрел голубыми, такими же выгоревшими от солнца, как и его форма, глазами вдаль, а потом выдал нам «компромисс»: - Ладно, мужики, – сказал он, – протокол уничтожаем, но с вас бутылка, причем, пьем вместе!
Мужики переглянулись – деваться было некуда. Мы с Алексеем полезли за неприкосновенным запасом, который лежал у нас в коляске. Бутылку достали из рюкзака, положили на «попону» коляски, и стали привычными движениями застегивать её. Кто дернул тент первым, мы долго потом спорили. Алексей утверждал, что я, а я пыталась свалить вину на него, но мне это так и не удалось. Бутылка с еле слышным звоном соскользнула с «попоны», ударилась об амортизатор коляски, звянькнула, немножко подождала, крутанулась вниз на подножку, дзинькнула о металл, и всем уже показалось, что она все-таки остановится, или кто-то из нас успеет её поймать, но она
