домой. - Ребята, я поеду вперед, подожду вас на дороге, а то у меня трамблер намокнет, и я потом не выеду отсюда, – попросил Радик.
Мы согласно кивнули. Мы знали, что трамблер тут совершенно не при чем, просто Радик боится, что речка Утулик прибудет, и дорогу зальет, а выезд отсюда только один – под железнодорожным мостом, у самой реки. Мы неторопливо собрались, простились с новосибирцами и колонной, один за одним выехали на трассу. И тут начался настоящий ливень. Мы жали на газ, а я даже радовалась – езда в дождь стала доставлять мне удовольствие. Километров через пять мы заметили на обочине мотоциклиста с пассажиром. Когда мы пронеслись мимо, пассажир проводил нас тоскливым взглядом. Внезапно Алексей включил поворотник, затормозил, и крикнул: - Стойте!
Мы остановились, развернулись и подъехали к мотоциклу. Оказалось, это Зверев со своей Зверихой. У мотоцикла заклинило двигатель, и Зверев ждал ребят из Слюдянки, они должны были вот-вот подъехать. Алексею стало жалко Звериху, она совсем промокла, губы от холода отливали синевой. - Давай, садись! – крикнул он ей, – довезем до Доцента, чего под дождем мокнуть!
Я бы, наверное, ни за что не оставила бы в такой ситуации Алексея, но Матрена согласно кивнула головой и без колебаний села сзади на «Урал». Мы довезли её до Слюдянки и там, пожелав удачи, поехали дальше. Я ехала и радовалась тому, что Алексей у меня такой замечательный – я, например, даже не узнала Зверева. А если бы узнала, то, кто знает, может быть, специально проехала мимо. Алексей так не может. А дальше началась любимая байкерская игра: кто быстрее обгонит вон ту фуру, и мне стало не до переживаний. Груженых фур на серпантине было много, шли они все на хорошей скорости, и за каждой из них тянулся длинный, метров на пятнадцать, шлейф из воды и грязи, которые сразу же залепляли стекло шлема, очки и лицо. Если к этому прибавить то, что в дождь барабанные тормоза «Урала» практически не работают – их надо просушивать после каждой лужи, то можно себе представить всю прелесть этой старинной забавы мотоциклистов. В гараж мы приехали черные, как папуасы, замерзшие и при этом несравненно более счастливые, чем все те автомобилисты, которых мы сегодня встретили на дороге. Отец (2001 год, межсезонье) Вокруг Байкала! – полыхало у меня в голове. Вокруг Байкала! – пело вокруг. Все, все говорило о том, что надо идти вокруг Байкала. Надо! - Так, говоришь, новосибирцы там ходили? – сказал Будаев, посмотрев кассету. – Сколько это по километражу? А-а. А по деньгам?
Так я поняла, что у меня появились единомышленники. Положение дел в клубе за прошедший сезон резко изменилось: мы ездили, мы что-то делали, мы знакомились с другими мотоциклистами и были открыты для новых встреч, и как-то вдруг оказалось, что у нас есть целая команда из «Седьмого» поселка – Будаев, Рудин, Мецкевич, молодой Сашка Ерофеев, его друг Рыжий, и еще парень по имени Захар – двадцатилетний огромный амбал, незаменимый в трудном путешествии. Ребята шутили, что он один может перенести «Урал» с коляской через любой брод. Все говорило об одном – если ты очень-очень что-то хочешь совершить, судьба обязательно даст тебе шанс. Радик немного скис, он уже не мог быть авторитетом для ребят, которым море было по колено, которые прекрасно разбирались в мотоциклах, и, что самое главное, имели свои мотоциклы и свои гаражи, то есть абсолютно от него не зависели. В октябре, после закрытия сезона, которое проводила новая команда, было проведено собрание, на котором Радик ушел в отставку, президентом клуба был выбран Алексей, а председателем совета стал Будаев. Власть сменилась, и нужно было подумать о новом помещении. Я обратилась за помощью к знакомым из администрации, и нам после долгих переговоров выдали на руки ключ от комнаты в одном из молодежных клубов. Клуб был очень уютным, он находился в старом квартале, в малолюдном районе возле старого Китойского моста. По вечерам в помещении никого не было, и в нашем распоряжении оказывались кухонька с плитой и чайником, теннисный стол в фойе и, собственно говоря, комната, где мы по стенам развесили фотографии, плакаты и многочисленные вырезки из газет. В углу установили верстак с инструментами. Мы собирались по вечерам, разговаривали, пили чай, иногда пиво, мечтали о путешествии, а молодежь резалась в пин-понг. Именно тогда в нашей жизни появился Женька Королев. Где и как он нашел наш телефон, история умалчивает, но он просто позвонил нам домой и сказал, что недавно купил мотоцикл, очень хочет заняться мототуризмом, но сейчас ему просто нужен совет по ремонту. Алексей отнесся к звонку сдержанно: звонили многие, а приходили единицы, но в точно назначенное время Женька пришел в клуб. Мы увидели восемнадцатилетнего, круглоголового, темноволосого парня, стриженного под машинку. У него были высокие скулы, чуть сужающееся к подбородку лицо, большой рот, черные брови и ярко-голубые глаза. Мимика лица была необычайно подвижной. Он почти все время улыбался, и его лицо постоянно менялось, отражая все эмоции, которые он переживал, и все мысли, которые он думал. Он был высоким, стройным, с длинными руками и ногами. Когда он узнал, что мы хотим идти вокруг Байкала, он вдруг словно расцвел, заулыбался, смуглое лицо посветлело. - А как пойдете? – оживленно спросил он. – Если через Курумкан, то можно у моего деда остановится, я ведь из тех мест и все там знаю.
Он был энергичным, любопытным, он хотел знать о мотоциклах все, и сразу стало ясно, что он не шутит, а всерьез собирается ехать с нами. Он как-то очень быстро нашел себе работу, чтобы заработать на запчасти и бензин, расторопно ремонтировал старый зеленый «Урал», а кроме этого, он оказался понятливым учеником. То, что Алексей не мог объяснить, приходилось показывать, и когда пришла пора поменять коленвал, Женька просто притащил к нам в гараж свой двигатель, и они вдвоем с Алексеем заменили сложный агрегат. Алексей готовил к походу мотоцикл с коляской: установил на него самодельную длиннорычажную вилку, «смараковал» форкоп «на всякий случай», поднял коляску… Мотоцикл стал приобретать какие-то устрашающие черты, и его метко прозвали Гиперболоидом.
