сознался, что сумку открывали, но больших денег в ней, точно, не было. И всерьез обиделся. Более того, пообещал отдать всю сумму, которую не брал. Пусть мне будет хуже, чем ему. Решив, что охранник наказан в достаточной мере, я милостиво пообещала поискать свои деньги в другом месте, о результатах поиска немедленно ему сообщить.
В процессе разговора детектив немного заскучал и принялся терроризировать Наталью вопросами о судьбе деревянного тотема. Подруга, как могла, отмахивалась от настырного Михал Трофимыча, поскольку принимала активное участие в моих нападках на охранника. В качестве третьего лица на стороне обвинения. И не столько словом, сколько делом. Ее ужимки и гримасы были своеобразным «ноу-хау». Очередная отмашка Натальи свалила детектива на пол, откуда он перебрался на диван, где до поры до времени и успокоился. Только иногда скрежетал зубами.
Отключившись, я посмотрела на него почти с нежностью.
– Миша, ну ты, честное слово, как ребенок. Зачем тебе нужна эта деревянная игрушка?
– Тс-с-с… – детектив выразительно указал на дверь и сдвинулся в угол дивана.
– Кажется, я его здорово задела, – с раскаянием заметила Наташка. – Сказать кому, не поверят, что не имею вообще никакого пояса по каратэ. – И в качестве доказательства предъявила на обозрение верхнюю часть джинсов. Я ей сразу поверила, и она участливо посмотрела на детектива. – Мишенька, голубчик, здесь стены без ушей! А молодежи не до нас. Ириша, ты где гостя спать уложишь?
– Будем считать, что ты его уже уложила, – добродушно отозвалась я и в следующую минуту об этом пожалела. В данный конкретный момент у детектива полностью отсутствовало чувство юмора. Шутки он не воспринимал. Схватив с журнального столика толстенный каталог рекламных объявлений по строительным фирмам и стройматериалам, Михал Трофимыч поднатужился, крякнул и разорвал его пополам. Причем, не вдоль, а поперек. Немного испугавшись, я вытянулась в струнку и, хлопая глазами, ждала продолжения. Похоже, Наташка и вправду очень неудачно уронила Мишку на пол…
– Ты что делаешь, вредитель! – ахнула подруга и, подскочив к детективу, выхватила у него части каталога. – По этому наглядному пособию муж Ирины Александровны готовит свои сани летом, а телегу зимой! Сказал бы заранее, что силу девать некуда, я бы тебе стоящую халтуру нашла. Мне на даче надо сделать дырку в бетонном блоке для стока в канализационный колодец, никто долбить не соглашается. Слабо?
– Где тотем? – тихо, но упрямо стоял на своем детектив. – Вы не понимаете!..
– Наталья, будь добра, принеси ему Горицвету, мне Людочку проводить надо.
Я поспешила на кухню. Судя по царившему там веселью, ребята строили радужные планы на будущее. Когда-то мы тоже это проходили. Любовь слепа от рождения. И не приведи господи прозреть. Увидишь тако-о-ое! Главное, вовремя закрыть на это глаза.
– Ма, если ты про долгие проводы, то не стоит. Я сегодня заночую у Людочки, Миша пусть располагается на бабушкиной кровати.
Простились мы очень тепло и быстро. Даже с Аленкой, не собиравшейся отчаливать дальше своей комнаты. Прихватив Мишу и ключи от квартиры свекрови, я вышла в коридор, поджидать возвращения Горицветы на Натальиных руках. Проводы деревянной девушки воистину были долгими. Пришлось позвонить Ворониным в дверь.
Казалось, Наташка только и ждала этого звонка, поскольку тут же в обнимку с Горицветой выскочила в коридор, красноречиво закатив глаза. Ее никто не провожал.
– Пришлось пообещать, что завтра же вернем скульптуру на постой, – пробубнила подруга. Анастас Иванович уверена, что прообразом деревянной девушки послужила именно ее родственница не поддающегося счету колена. На полном серьезе собирается заняться «выращиванием» собственного генеалогического дерева.
– Едва ли оно поместится у нее в квартире, – засомневалась я. – Слишком развесистое.
– Да ладно! Лишние ветки она все равно обломает. И знаешь, именно сейчас я уловила определенную схожесть этого тотема с Анастасом, – Наташка постучала по лбу Горицветы согнутым пальцем. – Слышишь? Их объединяет деревянность процесса мышления. На, Миша, тащи добычу наверх. Здесь недалеко – всего пара этажей.
9
Мы увлеченно наблюдали за очередными попытками детектива найти доступ к внутреннему миру древней красавицы. Я и не думала отговаривать – бесполезно. Рано или поздно сам притомиться. Не найдя ни малейшей лазейки, он принялся встряхивать девушку так, что я всерьез испугалась – Горицвета не выдержит и рассыпется. Потом отступил, оставив ее в покое, задумался и выдал вопрос – есть ли у нас пила.
– Зачем ему пила? – оторвавшись от стакана минералки, поинтересовалась Наташка у меня. На разумное объяснение Михал Трофимыча не рассчитывала.
– Для расчлененки, – коротко пояснила я и показала детективу фигу.
– Правильно, – одобрила мои действия Наташка. – Зачем ему пила, если у него правая рука топором работает. Кстати, он еще за порчу каталога стройматериалов не ответил.
Услышав эту подсказку, детектив просветлел лицом. Я быстро вскочила и буквально закрыла Горицвету своим телом.
– Только без рук!!! – ткнувшись носом в палас, попыталась проорать как можно громче, но получилось глухо и не очень внятно. Легкий шум сверху заставил меня еще сильнее вжаться в пол. Горицвета мешала. С большим трудом я преодолела желание вытащить ее и в качестве щита уложить сверху.
– Ириша, вставай. Ты не пылесос, аллергию заработаешь, – деловито сообщила Наташка, помогая мне встать на ноги. – А ты, Миша, не стой истуканом. Полотенце в ванной.
Я мигом вскочила. Детектив и вправду стоял, как памятник. Только без пьедестала и с нелепо раскинутыми в сторону руками. Остановившийся взгляд буравил совершенно непримечательную загогулину на обоях, с мокрых волос и лица детектива стекали капли воды.
– У него идет процесс минерализации… – услужливо сообщила Наташка. – Почти весь стакан на это дело ухлопала. Какой-то он ненормальный стал. – Подруга сунулась в шкаф и вытащила полотенце. – Промокнем ему голову, да так и оставим. Если долго простоит, оно на нем и высохнет.
Детектив шумно, со всхлипом вздохнул и выскочил в ванную. Вернулся оттуда почти сразу, с взъерошенной головой, но человеком разумным. Его «ничего не понимаю!» полностью это доказывало.
– Сейчас поймешь, – вздохнула я, бережно укладывая тотем на диван. – Тебе трудно смириться с тем, что Горицвета – деревянный монолит. Ты рассчитывал обнаружить в ней большие деньги. Зачем они тебе?
– Неужели не понятно? Как гарантия безопасности Леси и Петуховых.
– Мама дорогая! Подождите, я лучше сяду, – прогудела Наташка и страдальчески сморщилась. – Теперь, Михал Трофимыч, понимаю, отчего у тебя крыша съехала.
– Сядем все… – растерянно предложила я, совершенно не думая шутить. – Что-то ноги не держат. – И присела на паласе, привалившись к дивану. Неужели я ошиблась? – Мишка, ты хочешь сказать, что твоя Леся и Петуховы в заложниках? И для их освобождения требуются деньги?
– Да.
Я не в первый раз оценила замечание хозяйственного Кролика, уроженца бессмертного произведения Александра Алана Милна. «Да» и в самом деле бывают разные. Это, сказанное спокойно, было очень страшным.
– Мы тебе бесконечно благодарны… – Голос у меня дрожал и вибрировал. Вместе с ним дрожал и вибрировал диван. А может, мне это просто казалось. – Ты не хотел нас подставлять под удар, поэтому и устроил маскарад с переодеванием. Так. Все успокоились!
Не знаю, кому кроме себя и старенького бабулиного дивана я это сказала. Детектив, опираясь о стенку, казался воплощением ледяного спокойствия. Сложенные на груди руки совсем не тряслись. Наташка тоже не выказывала признаков беспокойства. Впрочем, как и других признаков сознательного существования. Для этого ей вначале следовало закрыть рот и прийти в себя. Затем обругать меня за сокрытие важных сведений, далее – действовать по обстоятельствам.
– Оставь Горицвету в покое. Я знаю, где лежат деньги. В очень надежном месте. Этот металлический
