– Потому что мы – семья, – просто ответила Илиса.
– Семья... Гимнаст так и не сказал, где похоронил Алевтину, – вздохнул Платон.
– Здесь.
– В каком смысле? – напрягся Платон.
– Здесь, – Илиса протянула руку.
Она показывала на фонтан.
– Что, прямо здесь – в огороде? – прошептал Платон.
– В каком огороде? Когда здесь сажали чего? Она умерла в этом доме, Гимнаст и похоронил ее здесь..
Платон встал и подошел к клумбе. Присел, пошарил рукой под кустами роз. Нащупал каменную лягушку.
– Это потому, что я идиот, – сказал он, прижав лягушку к груди. – Мне нужно учиться жить заново. Я был слеп и глуп. Я не видел ничего у себя под носом.
Подошла Васька с большим спелым помидором. Предложила его Платону. Тот отшатнулся и закрыл глаза.
– Это моя лягушка, – заметила она. – Положишь потом на место и мордой направишь на фонтан. Понял?
– Понял. Мордой на фонтан.
– Ты уже привык, что нас двое? – спросила вдруг Васька.
– Нет, я никогда к этому счастью не привыкну, – вздохнул Платон.
– А ты кого больше любишь?
– Я очень люблю одну из вас, очень.
– Кого? – купилась и Илиса.
– Я Василису люблю, – обнял Платон девочек, прижимая их к себе. – Я вообще детей люблю. Знаете, как меня называл Цапель? Педофилом.
– Ну, тогда тебе крупно повезло в жизни, – хмыкнула Васька.
Кутаясь в теплый платок, пришла Эльза.
– Дети спят. А у нас еще будут похороны, да? – спросила она. – Я очень боюсь похоронов, а тут – целых два.
– Да не ходи ты на все подряд похороны! – предложила Васька.
– Нельзя, – покачала головой Эльза. – Смерть почет любит.
Прорезав небо ниточкой огня, упала звезда. Потом – еще одна.
– Видели? – обрадовалась Илиса. – Звезды падают!
– Кто-то умер, вот они и падают, – уныло заявила Эльза.
– Там нет звезд, – сказал Платон. – Посмотрите сами – видите что-нибудь? То-то же. Там нет звезд, нет неба, потому что там, как в заливе – вода, вода... Одна вода вверху.
– А я, пока вы спорили, желание загадала на звезду, – сказала Васька. – Я хочу быть толстой, неповоротливой и умной, чтобы меня все слушались.
– Зря сказала, – заметила Эльза. – Теперь не сбываться.
По траве, белея в темноте рубашкой, прибежал автослесарь.
– А вам звонят. Из аэропорта. Говорят, срочно. какой-то парень спрашивает, на каком языке разговаривают в Австралии?
Платон схватился за виски.
– А действительно, на каком? – задумалась Васька.
– На английском, – ответила Эльза, – а вам зачем? – она обеспокоенно искала в лице Платона ответ, предупреждая своим влажным затягивающим взглядом малейший намек на беспокойство или, чего доброго, на перемены в жизни – переезды, волнения и, естественно, новые похороны... И все это... в Австралии?..
– А аборигены? – не унималась Василиса.
– Ты еще спроси о кенгуру, – шепнула ей Илиса.
Платон нашел в себе силы успокаивающе улыбнуться Эльзе. Та вопросительно двинула левой бровью, не в силах справиться с испугом в сердце.
– Все нормально, – обнял ее плечики Платон. – Поедем в Австралию через два года.
– Через два? – нахмурилась Эльза. – Почему через два?
– Потому что через два года в Австралии даже аборигены будут говорить на русском языке и гонять на мотоциклах.
Примечания
1
Китайский богомол.
2
Цитирует Бориса Гребенщикова «Кострома mon Amour».
3
Рабле Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль.
