белые башни и шпили, - и вдруг ничего. Я был над Глубинами. Мне стало страшновато. - Флетчер ухмыльнулся. - Это неразумно, конечно. Я измерил глубомером - дно было в 12 тысячах футов внизу. Мне это не понравилось, я повернул обратно. И тут заметил справа огни. Я потушил фары, двинулся на разведку. Огней была россыпь, словно я плыл над городом, и почти так это и было.
– Декабрахи? - спросил Дамон.
Флетчер кивнул.
– Декабрахи…
– Вы хотите сказать: они сами его построили? Вместе с огнями?
Флетчер нахмурился.
– В этом я не могу быть уверен. Коралл вырос в таких формах, что получились маленькие каморки, куда можно вплыть и выплыть и делать все, что им нужно делать в доме. Разумеется, защиты от дождя им не нужно. Они не строили эти коралловые пещеры так, как мы строим дома, но это и не выглядит настоящим кораллом. Похоже, что они заставляли его расти, как им нужно.
Мерфи сказал неуверенно:
– Значит, они разумные.
– Нет, это не обязательно. В конце концов осы строят свои сложные гнезда, пользуясь только инстинктом.
– Каково ваше мнение? - спросил Дамон. - Какое впечатление это производит?
Флетчер покачал головой.
– Я не могу быть уверен. Не знаю, какую мерку тут применять. «Разум» - это слово, имеющее тысячи смыслов, и мы применяем его слишком узко и искусственно.
– Я не понимаю, - заявил Мерфи. - Как вы думаете, деки разумны или нет?
Флетчер засмеялся.
– А люди разумны?
– Конечно. Так они говорят по крайней мере.
– Так вот, я хочу сказать, что нельзя мерить разум декабрахов человеческим разумом. Их надо судить по другой мерке - по их собственной. Люди пользуются орудиями из металла, глины, волокна, неорганических материалов - неживых. Я могу представить себе цивилизацию, развившуюся на живых орудиях - специализированных существах, применяемых господствующей группой для специальных целей. Предположим, что на такой основе живут и декабрахи. Они заставляют коралл расти в нужных им формах. Они пользуются мониторами как лебедками или подъемными кранами, или как ловушками, или для добывания чего-нибудь из воздуха.
– Тогда, значит, - произнес Дамон, - вы думаете, что декабрахи разумны?
Флетчер покачал головой.
– Разум - это только слово, только определение. То, что деки делают, может не поддаваться нашим определениям.
– Это мне не под силу. - Мерфи откинулся на стуле.
Дамон настойчиво продолжал:
– Я не метафизик и не семантик, но мне кажется, что мы можем сделать решающий опыт.
– Какая разница, разумны они или нет? - спросил Мерфи.
– Большая разница, - ответил Флетчер, - с точки зрения закона.
– Ааа, понял, - сказал Мерфи. - Учение об Ответственности.
Флетчер кивнул.
– Нас могут выкинуть с этой планеты за ранение или убийство разумных обитателей. Это бывало.
– Верно, - поддержал Мерфи. - Я был на Алкаид-2, когда такая неприятность случилась с Гравитонной Корпорацией.
– Итак, если деки разумны, то нам придется быть начеку. Вот почему я встревожился, увидев дека в чане.
– Ну, что же, разумны они или нет? - спросил Мальберг.
– Есть один решающий признак, - повторил Дамон. Все взглянули на него выжидающе.
– Ну? - произнес Мерфи. - Выкладывайте.
– Сообщение между собой.
Мерфи задумчиво кивнул.
– Кажется, это подходит. - Он взглянул на Флетчера. - Вы заметили, чтобы они сообщались между собою?
Флетчер покачал головой.
– Я завтра возьму с собой камеру и звукозапись. Тогда мы узнаем наверняка.
– Кстати, - заметил Дамон, - почему вы спрашивали о ниобии?
Флетчер почти забыл об этом.
– У Кристела на столе был кусочек. Может быть… я не уверен.
Дамон кивнул.
– Так вот, может быть, это и совпадение, но в деках полно ниобия.
Флетчер пристально взглянул на него.
– Он у них в крови, и много содержится во внутренних органах.
Флетчер замер, не донеся чашку до рта.
– Достаточно, чтобы это было выгодным?
Дамон кивнул.
– Вероятно, сотня граммов на организм или больше.
– Ну-ну, - произнес Флетчер. - Это действительно очень интересно.
Дождь шумел всю ночь; налетел сильный ветер, поднимая и нося дождь и пену. Большая часть команды легла спать, фактически все, кроме стюарда Дэйва Джонса и радиста Меннерса, сидевших за шахматами.
Сквозь шум ветра и дождя послышался еще один звук - металлический скрежет, пронзительный скрип, ставший слишком громким, чтобы не услышать его. Меннерс вскочил, кинулся к окну.
– Мачта!
Она была смутно видна сквозь дождь и качалась, как тростник, все увеличивая размах колебаний.
– Что можно сделать? - вскричал Джонс.
– Одна группа растяжек лопнула. Сейчас ничего, - произнес Меннерс.
– Я позову Флетчера. - Джонс кинулся по коридору к спальням.
Мачта резко вздрогнула, замерла на какие-то доли секунды под необычным углом и рухнула на цех переработки.
Прибежал Флетчер, поглядел в окно. Сейчас, когда фонарь на мачте погас, плот выглядел мрачно и зловеще. Флетчер пожал плечами, отвернулся.
– Ночью ничего нельзя сделать. Выйти на палубу - значит, рисковать жизнью.
Утром осмотр места происшествия показал, что две растяжки аккуратно перепилены или перекушены. Мачту, легкую по конструкции, быстро разрезали, оттащили в сторону поломанные части. Плот казался голым и плоским.
– Кто-то или что-то, - заговорил Флетчер, - старается причинить нам как можно больше неприятностей. - Он поглядел через серовато-розовый океан туда, где за пределами видимости плавал плот Морской Рекуперации.
– По-видимому, - заметил Дамон, - вы говорите о Кристеле.
– У меня есть подозрения.
Дамон взглянул в ту сторону.
– Я практически уверен.
