Они переглянулись и затем оба рассмеялись: Кросвелл таким образом потерял три пары усов.
Пока Кросвелл брился, Мартен приводил в чувство корабельного лингвиста.
Чедка, лемуроподобный гуманоид, был родом с Эбориа IV- одной из немногих планет, с которой Земля наладила отличные отношения. Эбориане были прирожденными лингвистами благодаря особого рода ассоциативной способности в хаосе звуков любого чужого языка поразительно верно находить эборианские эквиваленты. Они в свое время исследовали значительную часть Галактики и могли бы занимать в ней подобающее им место, если бы не должны были спать двадцать часов из двадцати четырех.
Кросвелл кончил бриться, надел бледно-зеленый балахон у сандалии. Все трое прошли в дезинфекционную камеру; Мартен глубоко вздохнул и открыл люк.
Слабый вздох пробежал по толпе дюреллян, но их вождь (или жертва) безмолвствовал.
Все они, безусловно, были очень похожи на людей, если не обращать внимания на их необычную бледность и мягкую нежность черт лица, в которых Мартен не мог прочесть никакого выражения.
– Постарайтесь сделать безразличное лицо,- предупредил Мартен Кросвелла.
Они медленно пошли вперед, пока не оказались футах в десяти от переднего дюреллянина.
Мартен довольно тихо сказал: 'Мы пришли с миром'.
Чедка перевел, затем выслушал ответ, который прозвучал так тихо и нежно, что, казалось, произносился почти без дыхания.
– Вождь сказал? 'Добро пожаловать', - перевел Чедка на своем упрощенном английском.
– Превосходно, превосходно,- обрадовался Мартен. Он сделал еще несколько шагов вперед и стал говорить с небольшими паузами, чтобы дать возможность перевести свою речь. Искренне и с горячим убеждением он произносил Первое Обращение ББ-32 (для человекоподобных примитивно-пастушеской цивилизации, предположительно невраждебных человечеству).
Даже Кросвелл, человек мало впечатлительный, признал в душе, что это была прекрасная речь.
Мартен говорил, что они, пришельцы издалека, прилетели из Великого Ничто, дабы вступить в дружеские связи с благородным народом Дюрелла. Он рассказывал о далекой цветущей Земле, так поразительно похожей на эту планету, о прекрасных и скромных людях Земли, простирающих в приветствии к ним свои руки. Он говорил о великой идее мира и сотрудничества, о всеобщей дружбе и о многих других прекрасных вещах.
Наконец он кончил. Наступило долгое молчание.
– Он все понял? - шепотом спросил Мартен у лингвиста.
Эборианин кивнул п ждал ответа вождя. У Мартена перехватило дыхание от волнения, а Кросвелл нервно поглаживал непривычно гладкую верхнюю губу.
Вождь открыл рот, судорожно вздохнул, сделал какое-то движение в сторону и рухнул на землю.
Это был неожиданный поворот в событиях, и никакими правилами он не предусматривался. Вождь не вставал, может быть, это было церемониальное падение, но в то же время дыхание его, казалось, было затруднено, как будто он был в глубоком обмороке.
При таких обстоятельствах группа Контакта вынуждена была вернуться на корабль и ожидать дальнейших событий.
Через полчаса дюреллянин подошел к кораблю, переговорил с Чедкой, опасливо косясь на землян, и немедленно удалился.
– Что он сообщил? - спросил Кросвелл.
– Вождь Морери приносит извинения за свой обморок, -» перевел Чедка,- он сказал, это было непростительно.
– Ax! - воскликнул Мартен.- Да ведь этот обморок может нам помочь. Поскольку он был вызван независящими от нас обстоятельствами, дюрелляне сделают все, чтобы искупить свою невежливость.
– Нет,- сказал Чедка.
– Что нет?
– Не независящими,- ответил эборианин, укладываясь и начиная засыпать.
Мартен тряс лингвиста, не давая ему уснуть:
– Что еще сказал вождь? Каким образом на его обморок повлияли мы?
Чедка широко зевнул
– Вождь был очень смущен. В его лицо дул ветер из вашего рта; он терпел так долго, как мог, но невыносимый запах…
– Мое дыхание,- спросил Мартен,- мое дыхание уложило его?
Чедка кивнул, неожиданно хихикнул и заснул. Пришел.вечер, и долгие тусклые сумерки Дюрелла незаметно перешли в ночь. В селении сквозь окружающий лес мерцали и как бы подмигивали костры. В корабле огни не гасли до зари. Потом, когда взошло солнце, Чедка вышел из корабля и направился в поселок. Кросвелл задумчиво сидел за утренним кофе, Мартен искал что-то в корабельной аптечке.
– Я думаю, это всего лишь временное затруднение, - с надеждой в голосе сказал Кросвелл.- Такие мелочи всегда могут случиться. Помните один раз на Дингофорибе IV…
– Эти мелочи могут закрыть для нас планету навсегда,- ответил Мартен.
– Но как мог кто-нибудь предусмотреть…
– Я должен был предвидеть это,- сердито проворчал Мартен.- Ведь только потому, что наше дыхание нигде не производило такого эффекта… вот они!
Он с торжеством показал склянку с ярко-розовыми таблетками.
– Гарантируют абсолютную нейтральность дыхания даже гиены. Возьмите пару.
Кросвелл взял пилюли и спросил:
– Что дальше?
– Теперь мы подождем, пока… ага! Что он сказал? Чедка вошел в корабль, потирая глаза:
– Вождь приносит извинения за обморок.
– Это мы знаем, - ответил Мартен, - что еще?
– Он приглашает вас в селение Ланнит, когда вам будет удобно. Вождь считает, этот инцидент не может разрушить дружеские связи между двумя благородными народами, любящими мир.
Мартен с облегчением вздохнул. Он откашлялся и немного нерешительно спросил:
– Вы сказали ему, что в дальнейшем… гмм… наше дыхание станет лучше… -
– Я заверил его, это будет исправлено, - сказал Чедка,- хотя меня это никогда не тревожило.
– Прекрасно, прекрасно. Мы отправимся в селение немедленно. Может, вы тоже возьмете эти таблетки?
– Нет ничего плохого в моем дыхании.- с вежливой настойчивостью сказал эборианин. И они сразу же отправились в селение Ланнит.
– Когда имеешь дело с примитивно-пастушескими племенами, нужно, гласит инструкция, как можно больше употреблять простых, но величественных, символических жестов - это наиболее им понятно. Образность! Четкие и убедительные параллели! Немного слов и побольше жестов!
По мере того как они подходили к селению, перед Мартеном все более ясно вырисовывался естественный и глубоко символичный план предстоящей встречи. Дюрелляне ждали их на краю поселка, неподалеку от маленького каменного моста, перекинувшегося через высохший поток.
Мартен остановился на середине моста и некоторое время с сияющей улыбкой взирал на дюреллян. Когда он заметил, что некоторые из них вздрогнули и повернули обратно, он быстро погасил улыбку, вспомнив свои собственные указания относительно лицевых мускулов. Потом после продолжительной паузы Мартен начал речь.
– Господи, твоя воля! Что это еще? - воскликнул Кросвелл, внезапно остановившись перед мостом.
Громким голосом Мартен возвещал:
– Пусть этот мост послужит символом прочной цепи, которая свяжет вашу прекрасную планету…- Кросвелл что-то кричал ему, но Мартен ничего не мог понять; дюрелляне не двигались.
– Сойдите с моста! - заорал Кросвелл.
Но прежде чем Мартен успел сделать хоть одно движение, каменная глыба под ним осела и с
