которые пытались зимой обойти заставу с тыла. Но будущий тесть и тут схитрил, чтоб не дать Мыколе отличиться.
Услышав этот шепоток судьбы, Волков через некоторое время обернулся и увидел мутанта: сгорбленное приземистое существо передвигалось, словно коала, медленно и совершенно бесшумно, хотя под ногами было полно пересохшего лесного мусора. И всего в каких-то десяти метрах, так что без прибора видно! Откуда оно появилось, неизвестно, скорее всего из-под земли, из тайного партизанского схрона.
Никакого оружия Волкову не дали, чтоб не начал стрелять с испугу, и предупредили, чтоб при обнаружении мутанта попыток захватить его не делал. Надо было лишь шумнуть, если тот нацелится в болото, в крайнем случае забежать вперед и встать на пути, показаться на глаза, согласно якутскому способу добычи зверей. Однако Мыкола неожиданно для себя испытал охотничий азарт, да и мутант в тот миг показался ему не таким и грозным, как описывали женщины: среднего роста мужик и, должно быть, старый, согбенный, хилые руки, словно у обезьяны, ниже колен болтаются, всклокоченная борода торчком и лысина даже в темноте поблескивает. К тому же он прошел мимо Волкова и сел на валежину так близко, что послышалось его тяжелое, хриплое дыхание. Сидит и озирается по сторонам, слушает, однако мыслей на расстоянии явно не читает, иначе бы все уже знал, что про него думают и где опасность ждет. А тут еще у Мыколы мысль проскочила - вдруг не удастся выпихнуть его на американца? Или тот промажет в темноте? Что ему, чудищу, - сквозанул мимо, и ищи потом…
И Волков решился. Снял куртку, выдернул из брюк ремень и, поражаясь собственному спокойствию в столь рискованный миг, подкрался к мутанту сзади. Тот даже ухом не повел - сидит, кряхтит, охает и почесывается. Мыкола на него прыгнул, куртку сразу на голову и на землю повалил. Мутант задергался, захрипел, заворчал, но не особенно злобно, и сопротивлялся как-то вяло. Волков на него верхом сел, совершенно хладнокровно замотал голову курткой, завязал, после чего руки ремнем стянул и положил на валежину, как куклу. Минутное дело - и вот она, добыча!
- Готов! - крикнул Мыкола, сдерживая нахлынувшую радость. - Живым взял! Сюда! Скорее ко мне!
Но почему-то даже голоса своего не услышал - от восторга горло перехватило, связки залипли. Секундой позже он даже обрадовался, что так получилось: не солидно как-то кричать по-мальчишески. Наоборот, надо молча, с достоинством брать добычу и тащить к американцу. Пускай ставит ему снотворный укол, а то мутант в себя приходит и начинает ногами сучить. Мыкола взвалил его на плечо, как мешок, головой назад и понес, а существо уже вывернуться пытается, рычит и вроде даже матерится. В азарте-то добыча легкой показалась, но когда вынес ее к гребню увала, отяжелела так, что поясницу заломило. А еще много раз запинался, оступался в какие-то ямы, налетал на пни. Дышать-то приходилось ртом и через раз, поскольку вонь от мутанта идет - верно женщины говорили - словно от бомжа немытого: как напахнет в нос, так рвотный позыв. Когда совсем притомился, хотел на землю положить и дух перевести, но тут из темноты выскочили батько Гуменник и телохранитель - с ружьями наперевес прибежали.
- Якого биса ты його зловыв? - шепотом заругался батько. - Я що тоби казав? На номер пхнуть! И що тепер? Амерыканець сам жадав добуты мутантив!
Только сейчас Мыкола и вспомнил инструкцию.
- У грязь утечь мог, батько! - соврал он. - У слякоть намагатился сбечь! У болото.
- Ну, добре, - остыл слегка тот. - Розв'яжемо та пид конвоем поведемо. Лыше б мистер Странг не промахнувся.
- А ну как мутант мову понимает? - предположил Волков. - Подслушает нас и стреканет?
Даже батько растерялся так, что на москальском заговорил:
- И верно, мать его в пятак! Лови потом гада!
- На веревку привязать, - посоветовал телохранитель. - На две растяжки, за руки. И вести, как необъезженных лошадей водят.
- Ага, Джон выстрелит, подбежит, а мутант на веревках! Негоже, рассердится… Думай, Волков! Думай, как доставить мутанта под выстрел!
Сказал так и вдруг потянулся к голове Мыколы, погладил лысину и сдернул парик. Мокрые от пота волосы растеклись сосульками.
- Это что такое?
- Прости, батько! - повинился и так растерянный Волков. - Стрижку спроворить времени не хватило.
- Ничего, спроворим, придет час, - угрожающе пообещал тот.
Должно быть, телохранителю хотелось тоже выслужиться перед шефом:
- Можно и за ноги привязать! А потом незаметно сдернуть и в кусты?
- Увидит! Ночь светлая!
- А напоить его! - спасительно осенило Мыколу. - Горилкой. Подождать, когда опьянеет совсем, и пустить. Ему же море будет по колено!
- Быть тебе головой администрации, - сдержанно одобрил батько, отбросил парик в темноту и достал солдатскую фляжку. - Даже камуфляж прощаю. Ну-ка, снимай с него паранджу!
Волков содрал куртку, и Гуменник, узрев близко волосатую морду мутанта, непроизвольно отпрянул:
- Ну и рожа у него…
И тут произошло неожиданное: это существо, видно, и впрямь понимало человеческую речь или обладало острейшим нюхом, ибо мгновенно определило, что в сосуде. Оно замычало и потянулось к горлышку - видно, мутанты не только курили, но еще и употребляли спиртное. Едва батько поднес фляжку, как дитя чернобыльской катастрофы всосалось, будто в грудь матери. И тяга оказалась такой сильной, что алюминий стал сжиматься под воздействием вакуума. Опорожнив половину, мутант благостно откинулся, задышал и проворчал что-то благодарное, как показалось. Причем закусить ему не дали, да и нечем было.
- Нехай заберет, - сказал Мыкола, перехватывая инициативу. - Зададим точное направление и пустим - не свернет.
Показалось, Гуменник взглянул на него с уважением.
Через пять минут мутант самостоятельно и очень легко сел, расправил плечи и замычал бодрее - звуки напоминали пение.
- Пора! - уже скомандовал Волков и, поставив певца на ноги, освободил ему запястья. - Пошли, красавец, - взял за одну руку, как ребенка, - тебе будет в кайф!
Походка у мутанта стала энергичнее, даже сутулая спина расправилась и укоротились руки. До увала, откуда начинался сектор обстрела у мистера Странга, оставалось метров сто, когда мутант так развеселился, что стал приплясывать, топая босыми ногами по колючему хворосту, а в бессвязном мычании послышалась некая мелодия, напоминающая одесские блатные напевы. Он бы и вовсе пошел в пляс, однако телохранитель перехватил за другую руку и слегка приземлил своим весом. Так вдвоем они довели плясуна до кромки довольно крутого перепада высот, поставили лицом вдоль увала, отпустили, а сами в тот час легли на землю и отползли. Мутант сразу же заплясал и замычал громче, двигаясь по голому, с редкими угнетенными деревцами, взлобку. Теперь он был отчетливо виден на фоне летнего, светлого неба, а пьяный, так и не порывался спрятаться либо свернуть с заданного пути. Наплясавшись, он внезапно остановился, воздел кулаки и зарычал. Однако сквозь его нечленораздельные звуки все-таки прорвалось, хоть исковерканное, все же узнаваемое слово:
- Эх-х-х… Ятимать!
А Джон все еще не стрелял, хотя определенно должен был видеть цель, которая, прямо сказать, напрашивалась на мушку. И так, раскачиваясь и мыча, она одолела половину сектора, и Мыкола уже начал волноваться - не заснул ли там американец? Еще несколько минут - и обнаженный берег увала закончится, дальше пойдут молодые сосны вперемешку с кривыми березками, где легко скрыться. Волков привстал, чтобы не потерять мутанта из виду, поскольку пляшущая фигура начала сливаться с дальним лесом, и в это время в логу щелкнул негромкий выстрел. И даже ожидая его, Мыкола инстинктивно присел, но пьяное это существо нимало не дрогнуло и продолжало себе самозабвенно плясать, выкрикивая гортанные звуки. Первой мыслью было - промазал! А еще хвастал, дескать, слонов бил, тигров и львов добывал! Только за чужими невестами ему волочиться, а не на охоту выходить!
Если мутант пройдет невредимым до лесного колка, то там сидит Дременко, который наверняка пугнет
