черным полупрозрачным покрывалом. Обнажены были лишь кисти рук женщины, неподвижно, как два спящих белых зверька, лежавшие на каменной столешнице. Одета вещунья была в странное платье – не похожее на то, в каких щеголяли местные женщины, но и не европейского фасона. Скорее оно напоминало цыганское платье.
– Входите! – сказала вдруг женщина по-французски хриплым голосом. Акцент был сильнейший, но произнесено было, несомненно, по-французски.
Принцы переглянулись. До сего момента они даже не задумывались о том, на каком языке станут изъясняться с гадалкой, и вот проблема разрешилась сама собой.
– Ступайте, Ники, она вас зовет, – прошептал Георгий на ухо русскому цесаревичу, тихонько подталкивая его рукой в поясницу.
– Сами ступайте, – ответил тот, упираясь. – Я сюда за вами пришел.
– Вот как? Да разве вы не хотите узнать свою судьбу?
– Не более, чем вы.
– Ну так идите первым!
– Только после вас, Джорджи!
Молодые люди еще немного потолкались у двери, шикая друг на друга, хихикая и дурачась, как малые дети. Наконец греческий принц выступил вперед.
– Мадам! – начал он громким, задиристым голосом, но в этот момент где-то что-то стукнуло, и по комнате пронесся ледяной сквозняк, который дунул принцу прямо в лицо.
Георгий осекся на полуслове и машинально отступил на шаг. Обернувшись, он увидел, что Николай на него смотрит, усмехнулся и быстро взял себя в руки. На это раз принц заговорил гораздо тише и скромнее.
– Здравствуйте, мадам! Мы с моим другом пришли узнать, что готовит нам судьба. Это возможно?
Гадалка сделала рукой едва заметное движение и ответила глухим голосом:
– Возможно. Снимите шляпы и проходите к столу.
На этот раз ее французский прозвучал без малейшего акцента. Молодые люди торопливо стянули с голов котелки и двинулись к столу, по пути оглядывая каменные стены, на которых висели пучки трав и деревянные маленькие идолы с темными ликами.
В шаге от стола они остановились и уставились на гадалку. Георгий пытался разглядеть лицо женщины, но, кроме мерцающих глаз, ничего не разглядел. Николай же смотрел на ее руки. Руки эти были замечательными – тонкие, белые, с длинными, изящными пальцами и ухоженными ногтями. Они могли принадлежать и двадцатилетней девушке, и сорокалетней женщине, которая тщательно следит за собой.
– Сядьте, – приказала гадалка все тем же глуховатым голосом.
Молодые люди послушно уселись на каменные табуреты. Некоторое время гадалка разглядывала их лица, затем сказала:
– Полагаю, у вас есть деньги, мсье? Мои услуги стоят дорого.
– Деньги у нас есть, – ответил за обоих Георгий и в подтверждение хлопнул себя по нагрудному карману, в котором лежал бумажник. – Мы заплатим любую цену, какую вы назначите.
– Даже если предсказание вам не понравится? – осведомилась гадалка, и приятелям показалось, что в голосе ее прозвучала насмешка.
– Мы заплатим в любом случае, – солидно ответил Георгий.
Гадалка, однако, смотрела не на него, а на Николая. Смотрела пристально и неотрывно, так, что цесаревич, никогда не отличавшийся особой храбростью, даже слегка поежился под ее взглядом.
– А вы? – спросила она, обращаясь к Николаю. – Вы, мсье, готовы заплатить?
– Я… Э-э… Разумеется, – ответил, стушевываясь, Николай.
– Готовы или нет, но вам придется это сделать, – резко сказала гадалка. – Дайте мне свою руку. Ну же!
Николай неуверенно протянул ей руку. Пальцы гадалки были холодными, а их касания почти невесомыми. Она стала разглядывать ладонь Николая, а сидящий рядом Георгий ткнул его под столом ногой в щиколотку и издал горлом тихий смешок. Николай тоже хотел усмехнуться в ответ, но не получилось. Он вдруг почувствовал, что от пальцев гадалки исходит лютый холод, и холод этот пробирается ему под кожу, охватывает ладонь и поднимается выше. Холод добрался до плеч и начал спускаться к груди, к сердцу…
Это ощущение длилось всего несколько секунд, но и их хватило, чтобы Николай пришел в ужас. Он хотел отдернуть руку, но рука словно онемела.
– Ну? – весело спросил между тем Георгий. – Вы что-нибудь разглядели в его ладони, мадам?
Гадалка качнула из стороны в сторону темной головой и вдруг зашептала – быстро и хрипло:
Николай тяжело задышал и вырвал руку. От резкого движения котелок свалился у него с колена и покатился по каменному полу, как отрубленная голова. Оба принца проследили за ним взглядами.
– Экая незадача, – дрогнувшим голосом проговорил Георгий, затем повернулся к гадалке и сердито спросил: – Что это вы гадаете, любезная? Какие такие тела?
Гадалка качнула головой, словно прогоняя сонную одурь, потом вдруг схватила руку Георгия и потянула к себе, но принц ее вырвал.
– Что вы делаете, мадам? – визгливо воскликнул он. – Какого черта!
– Кровь, кровь, кровь… – быстро шептала гадалка, раскачиваясь на стуле. – Купи трость… Купи трость… Бамбуковую трость…
Георгий вскочил с места, но теперь уже Николай схватил его за руку.
– Подождите, Джорджи, – сказал он. – Пусть она договорит.
– Если вам угодно слушать эту ахинею про трупы и трости, то… извольте – я сяду, – сказал Георгий и снова сел.
Гадалка между тем продолжала раскачиваться на своем стуле. Она опять забормотала, сначала тихо, но затем голос ее окреп и стал звучать все выше и выше, словно черпая силы из неведомого источника.
Она вдруг сняла с пальца кольцо, снова схватила руку Николая, быстро вложила ему кольцо в ладонь и сжала его пальцы в кулак.
– Что это? – нервно проговорил Николай, отдергивая кулак.
– Спасет… – бормотала вещунья. – Спасет… При себе… Всегда… Это власть… Это сила…
Николай разжал пальцы и посмотрел на кольцо, потом опять – совершенно машинально – сжал пальцы в кулак.
Гадалка продолжала раскачиваться на месте, но теперь она бормотала на непонятном восточном языке – тихо и яростно.
– Ну все, – со злостью проговорил Георгий. – Это уже не смешно. Вы как хотите, Ники, а я ухожу!
Он встал со стула и, на ходу напяливая котелок, двинулся к двери.
– Подождите, я с вами! – крикнул ему вслед Николай и тоже сорвался с места.
Молодые люди в мгновение ока достигли двери и, не задерживаясь, выскочили на улицу.
Востоковед Ухтомский, которого Александр III снарядил в спутники своему нерадивому сыну, сидел развалясь в кресле и читал толстую книгу. Это был моложавый господин с подвижным лицом и черными пронзительными глазами. Он был невысок, но ладно скроен. Лицо востоковеда украшала шелковистая бородка и усы, такие ухоженные, что просто загляденье. В тонких, сильных пальцах Ухтомский держал длинную пахучую сигарету, коробку которых он приобрел в лучшем здешнем магазине. На манжетах Ухтомского поблескивали запонки с изображением драконов, кусающих друг друга за хвосты.
Завидев цесаревича, востоковед положил книгу на восьмигранный столик с арабской вязью и поднялся
