адвокату. Тот лишь развел руками. Передавать подобные поручения через адвоката было верхом идиотизма. Впрочем, Чиряев никогда не отличался рассудительностью. Тумасов густо зачеркнул ручкой написанное слово и сунул листок в карман.
– Проблема не в этом, – сказал он, – наши люди считают, что за Труфиловым охотилась еще одна группа. Они сейчас арестованы в Париже и ждут решения французского суда за убийство троих людей полковника. Ты слышал о Самаре Хашимове?
– Человек хромого Абаскули, – снова вскочил на ноги Чиряев, – конечно, слышал. Они искали Труфилова?
– По всей Европе, – подтвердил адвокат, – но нарвались на Дронго, который их переиграл. И сейчас они во французской тюрьме.
– Зачем им понадобился Труфилов? Чтобы помочь прокурорам? – удивился Чиряев.
– Чтобы шантажировать тебя. Оказать на тебя давление. Вот для чего Труфилова искали по всей Европе.
На этот раз Чиряев не вскочил, только сжал кулаки, задумался. Похоже, адвокат прав. Георгий и хромой Абаскули объединились, чтобы показать ему, кто в городе хозяин. Неужели и остальные их поддержали? Напрасно он уступил в девяносто втором. Напрасно разрешил тогда своим людям после нескольких месяцев войны пойти на мировую с этими наркодельцами. Они убрали четверых его боевиков, а он им все простил. И вот теперь они решили показать ему, кто в городе хозяин. Он тряхнул головой. Нужно выйти отсюда. И тогда они узнают, на что способен Истребитель. Конечно, они будут давить на него, попытаются вернуть свои деньги, считая, что он должен платить за казино. Кажется, три миллиона долларов. Но заплатить значит признать свое полное поражение, пойти на уступки этим черножопым. Кавказцам и азиатам. Нет, такого он не потерпит.
– Слушай, Аркадий, объясни мне подробно, что именно я должен говорить на суде. Сделай все, чтобы я вышел отсюда. Если полмиллиона мало, дадим миллион. А там поглядим, кто из нас круче. Поглядим.
– Слава богу, – обрадовался адвокат, – давно бы так. Сейчас я тебе все объясню.
– Подожди, – жестом остановил его Чиряев, – ты уверен, что в Москве все в порядке?
– Звонил Толик Шпицын, так и сказал: все в порядке.
– Отлично, – удовлетворенно заметил Истребитель, – теперь давай, объясняй. – Он взглянул на адвоката и улыбнулся.
Москва. 10 мая
Если для многих мужчин вождение автомобиля – почти удовольствие, то для большинства женщин это ответственная и сложная работа. Однако возможность поехать куда хочется и возможность побыть одной заставляет женщину садиться за руль. Мара не была исключением. Она не без оснований подозревала, что водитель, приставленный к ней Чиряевым, сообщал Истребителю о каждом ее шаге. А она, по существу, находилась на полном содержании этого уголовного авторитета.
После развода с хоккеистом она некоторое время жила с Егором Фанилиным и только сейчас поняла, что это были счастливейшие дни в ее жизни. Фанилин оказался добрым, покладистым, с очень мягким характером. К тому же неистощимым на выдумки, особенно в постели. Он ни за что не лег бы с женщиной, не почистив зубы или не приняв душ.
Но Фанилин страдал одним существенным недостатком. Был катастрофически беден. Во всяком случае, для той жизни, которую вела Мара Киршентале. И когда появился Чиряев, она за него ухватилась. Он не умел красиво говорить о своих чувствах, зато дарил подарки, от которых кружилась голова и захватывало дух. На Новый год у нее появилась шуба из шиншиллы, мечта любой женщины из цивилизованного мира. Автомобиль «Ауди», колье с бриллиантами, суперсовременная стереосистема известной датской фирмы.
Она понимала, что за это придется платить. И когда он остался у нее ночевать, почувствовала разницу между альфонсом-фарцовщиком и своим новым другом. От Чиряева буквально разило табаком. И еще пахло чем-то кислым. Может, потом. Мылся он редко, неохотно, и Мара, как ни старалась, ничего не могла сделать. В постели он был груб, удовлетворив свою похоть, поворачивался к Маре спиной. И тут же забывал о ней. Женщина чувствовала себя оскорбленной.
Иногда в порыве возбуждения он прямо в машине расстегивал ширинку, нисколько не смущаясь присутствием водителя, и требовал близости. В первое время Мару это возмущало, а потом она привыкла, понимая, что переделать его невозможно. К счастью, он не был особенно сексуальным и по нескольку дней не трогал Мару. Сказывалось лагерное прошлое, когда длительное воздержание сменялось приступами безумной активности.
Он по-прежнему проявлял неслыханную щедрость, но ему даже в голову не приходило, что женщина тоже хочет получать удовольствие. Мара стала нервной, несколько раз даже пыталась мастурбировать, презирая себя за это.
Вдобавок ко всему он был ревнив, не разрешал ей ни с кем встречаться. И приставил к ней для слежки водителя. В прошлом году он уехал в Германию, и там его посадили. Мара была убеждена, что их отношения кончились. Но водитель на своем «БМВ» по-прежнему приезжал к ней каждое утро, видимо где- то получая зарплату. Ей по-прежнему ежемесячно привозили домой по десять тысяч долларов на мелкие расходы. Создавалось впечатление, что Чиряев в командировке и скоро вернется.
Хозяйка дамского салона, с которой Мара дружила, посоветовала ей завести подругу, с которой можно не только весело проводить время, но и предаваться разного рода сексуальным удовольствиям. Лесбийская любовь получила широкое распространение в Москве и Петербурге, особенно среди жен и любовниц известных бизнесменов.
Девять из десяти новых бизнесменов добывали деньги нечестными путями – обманывали партнеров, присваивали государственные деньги, расхищали государственное имущество, обворовывали клиентов, убивали конкурентов и соперников. У любого из оказавшихся на вершине успеха руки были по локоть в крови. Разумеется, все они нуждались в усиленной охране, так же, как их близкие. Завести в сложившейся ситуации друга или любовника было небезопасно. Любой бизнесмен не остановился бы ни перед чем, чтобы отомстить за поруганную честь. А рисковать жизнью и своим положением женщинам не хотелось. Вот почему многие из них заводили себе подругу и занимались лесбийской любовью, что вполне устраивало их мужей и любовников. Как правило, они ревновали только к мужчинам. Почти все, преуспевшие в бизнесе, придерживались традиционной сексуальной ориентации, за исключением ведущих дизайнеров, визажистов, людей творческого труда. Бывало, что и бизнесмены становились бисексуалами, чаще от переизбытка секса, чем от его недостатка.
Но Мара, еще не забывшая Фанилина, ничего подобного даже представить себе не могла. Однако одиночество тяготило. После ареста Чиряева у нее было несколько встреч. Мужчины попадались семейные и солидные, на длительную связь с такой «дорогой» женщиной, как Мара, не шли: не было ни желания, ни возможностей, особенно после августовского финансового кризиса.
Утром она позвонила в косметический салон и попросила записать ее на четыре часа. Взяла машину со стоянки в половине четвертого, вырулила на проспект и загрустила: грядущим вечером ей ничего, кроме скуки, не светило, впрочем, как и в прошлые вечера. Ее пригласили на вернисаж, где обычно собираются феминистки. Идти не хотелось, но не сидеть же дома одной.
Свернув направо, заметила, что ей сигналит водитель «Волги». Проезжая мимо, он показал на колесо. Она проехала еще немного, прижалась к тротуару и вылезла. Сразу увидела спущенное колесо. Нужно менять. Но она не умеет. Мара беспомощно огляделась. Придется останавливать такси, заплатить водителю, чтобы помог. Мара шагнула в сторону движущегося потока машин, и тут рядом затормозил «шестисотый» «Мерседес». Она даже не повернула головы. Водитель такого автомобиля вряд ли станет ей помогать. Но машина подъехала ближе, затормозила, дверца открылась, и показалось знакомое лицо... Егор Фанилин.
От неожиданности она потеряла дар речи. Он подошел и с улыбкой спросил:
– Как дела, Мара?
– Ой, как хорошо, что я тебя встретила! – Она чмокнула его в щеку. Он по-прежнему был элегантен, чисто выбрит, благоухал дорогим парфюмом.
– Здравствуй! – Он тоже поцеловал ее и оглядел с ног до головы. – Выглядишь потрясающе.
Сердце радостно забилось. Если мужчина встречает женщину, общение с которой раньше доставляло
