теперь волновали только деньги. Наверняка возьмет с собой вечером Баугиса на операцию. Все рассчитано. Каждый шаг. Дронго окинул взглядом свою квартиру. Если все пройдет нормально, он вернется сюда ночью. Или утром. Или не вернется никогда.
Он подошел к столу, взял лист бумаги и написал крупными буквами: «Джил, я тебя очень любил. Извини, что все так получилось. Хотел быть счастлив с тобой». Он запечатал конверт, написал лондонский адрес Джил. Позвонил Романенко:
– У меня на столе конверт, если со мной что-нибудь случится, отправьте по назначению.
– Может, не стоит рисковать? – с тревогой спросил Всеволод Борисович.
– Мы уже все решили, – сказал Дронго, – ваш эксперт ушел полтора часа назад.
– Как вы? – спросил Романенко.
– В полном порядке. Действуйте по плану. В случае какой-либо неожиданности думайте прежде всего о деньгах. Слышите? Только о деньгах. Это важнее всего. До свидания.
– Удачи, – пожелал Всеволод Борисович.
– Спасибо.
Положив трубку, Дронго еще раз огляделся, передвинул конверт на столе и вышел, заперев дверь на все замки. Ключи он собирался отдать своему водителю.
«Вот и все, – подумал Дронго, – теперь посмотрим, кто кого».
Москва. 14 мая
Шпицына отпустили накануне вечером, и он, подав жалобу прокурору города и начальнику управления по надзору за следствием, приехал домой злой и раздраженный. Голова буквально раскалывалась, и он вызвал врача, чтобы измерить давление. Жена, насмерть перепуганная, всю ночь не спала. Только под утро Шпицын забылся тяжелым сном, и она, отправив ребенка к сестре, села на кухне, дожидаясь, когда он проснется. В час дня, когда муж еще спал, зазвонил телефон. Жена схватила трубку.
– Здравствуйте, кто говорит?
– Позови мужа, – раздался незнакомый голос.
– Он спит, кто его просит?
– Разбуди, – приказал незнакомец.
Не смея больше возражать, женщина пошла в спальню.
– Что случилось? – сонным голосом спросил Шпицын, повернувшись на другой бок.
– Толик, Толик, проснись!
– В чем дело?
– Тебя к телефону.
– Кто еще там? – открыл он наконец глаза.
– Не знаю. Какой-то мужчина. Похоже, важный начальник.
– Принеси трубку, – сказал муж, снова закрывая глаза.
Она принесла из другой комнаты телефон.
– Слушаю, – сказал Шпицын.
– Ты еще спишь? – узнав голос, Шпицын сразу вскочил. Это был Шахматист.
– Уже не сплю, – сказал он. – Меня задержали на сутки. Только вчера вечером отпустили.
– Почему так быстро? – спросил подозрительный Галкин.
– Я подал две жалобы, – объяснил Шпицын. – У меня все-таки юридическое образование.
– Мог бы и не попадаться, – презрительно заметил Галкин, – давай быстро ко мне. Нужно собрать всех наших. Ты меня слышишь?
– Да, конечно. Когда мне приехать?
– Прямо сейчас.
Закончив разговор, Шпицын пошел умываться.
Жена с ужасом смотрела на него, не понимая, что происходит.
– Вызови машину, – крикнул муж, – пусть приедут ребята. Позвони в агентство, скажи, чтобы всех собрали. Поняла? Всех до единого.
Через полчаса Шпицын отправился к Галкину на дачу.
К дому одна за другой подъезжали машины с боевиками.
– Что случилось? – спросил Шпицын.
– Где твои люди? – заорал в ответ Галкин.
– В агентстве.
– Сегодня в казино привезут деньги, – сообщил Галкин, – надо поставить там наших людей, чем больше, тем лучше, чтобы даже муха не залетела. Чтобы каждый второй был нашим человеком. У тебя есть в казино свои люди?
– Один человек есть. Но мы его не трогаем, чтобы Георгий не догадался.
– Задействуй и его, – сказал Галкин, – пусть держит нас в курсе. Оружие пусть ребята оставят в машинах и отгонят их от казино. Нас хотят наколоть, деньги могут уплыть. Три миллиона долларов наличными, которые задолжал Чиряев. Допустить этого нельзя.
– Все понял, – выдохнул Шпицын, – все сделаю.
Он повернулся и поспешил к своей машине. Тогда Шахматист вызвал одного из своих людей и взял у него телефон. Тот привез несколько аппаратов, собранных по всему городу. Галкин позвонил Вольфу.
– Надо встретиться, – сказал он, – немедленно.
– Приезжай, – ответил Вольф.
Галкин, человек опытный, понимал, что за дачей могут следить, и выехал в микроавтобусе, предварительно завалив его пустыми коробками. Кроме водителя, там никого не было. Микроавтобус медленно тронулся с места и поехал в противоположную от центра сторону. Через сорок минут, свернув в сторону небольшого поселка, остановился. Галкин вылез и пересел в другую машину, ждавшую его на дороге. Он и не подозревал, что наблюдение за ним ведется с помощью специальной техники с расстояния в несколько километров.
Еще через полчаса Галкин приехал к Вольфу в гольф-клуб. Они покинули помещение и отошли подальше от телохранителей, чтобы их никто не подслушал. Им и в голову не могло прийти, что с другой стороны поля за ними следил сотрудник ФСБ, умевший читать по губам.
– Что случилось? – спросил Вольф. – Мы же договорились встречаться только в особых случаях.
– Сегодня особый, – быстро проговорил Галкин, – вечером в казино привезут деньги.
– Три миллиона? – переспросил Вольф. – Они готовы заплатить долги Чиряева?
– Да. Заплатят Георгию, чтобы обошлось без шума.
– Ну и прекрасно, – сказал Вольф, – значит, войны в городе не будет.
– Будет, – выдохнул Галкин, – в казино деньги не поступят. Надежный источник сообщил, что уплывут, а Чиряев будет убит. И тогда его долг повиснет на нас.
– Как это не поступят? Куда уплывут?
Галкин с опаской огляделся, набрал в легкие воздуха и сказал:
– Их заберет полковник Кочиевский.
– Он же умер, – ошеломленно произнес Вольф.
– Он живой, – возразил, глядя в сторону, Галкин.
Вольф схватил его за горло.
– Сволочь! И ты все время молчал?
– Я не думал... не знал... – Галкин попятился и, споткнувшись, упал. Вольф пнул его изо всех сил ногой в бок.
– Гнида, – сказал со злостью, – решил всех наколоть. Думал, Кочиевский поможет тебе занять место Чиряева? Или просто на наши деньги позарился?
– Нет, – ответил весь перепачканный Галкин, пытаясь подняться. – Откуда я мог знать, что Кочиевский пойдет на обман? Мне казалось, он поддерживает Чиряева.
– Поддерживает, – передразнил его Вольф, – никого он не поддерживает. Возьмет денежки и сбежит. А нам припомнят все. И эти деньги, и художества Чиряева, и твоего идиота Шпицына, который сжег магазин Абаскули. Все припомнят, – побагровев, орал Вольф.
