Союза писателей тов. Ганичев Валерий Николаевич, доктор филологии. 26 мая в виде статьи часть доклада напечатана в «Правде». Хорошая статья получилась. С поясным портретом автора. Пробежав его по- быстрому глазами, я порадовался обилию писательских имен в самом начале же: Гоголь, Тургенев, Достоевский, Лесков, Фет, Горький, Леонид Андреев, Бунин, Пришвин, Габдулла Тукай, Шолохов… Прекрасно! Какие имена! Душа радуется…
А потом стал вчитываться. И что я увидел? Бесконечные горькие жалобы… Разумеется, этим жалобам нельзя не сочувствовать, их нельзя не поддержать, ибо они не о полувековой давности обидах, а о нынешних. Да, именно так, но при этом, увы, они же обращены к небесам…
Читаю: «С 1990 года прекратилось всякое финансирование нашего творческого Союза… Нет ни строчки в бюджете…» Конечно, возмутительно! Однако же, а кто именно прекратил финансирование, кто составляет бюджет — Гоголь и Тургенев или министр финансов Федоров, а потом его нынешний приемник Кудрин? Неизвестно. Точнее, вот кто: «современное государство», «страна и ее лидеры», которые, видите ли, «не считают возможным и нужным поддерживать литературное дело страны». Позор! Но кто стоит во главе государства, кто эти лидеры — Достоевский, Фет или их предполагаемые читатели Путин и Фрадков?
Бегу по строчкам дальше: «Удивительно: за десять лет были поддержаны финансовые воротилы, магнаты, а вот дело великой русской литературы…» Какие воротилы — Шолохов? Нет, это Березовский да Ходорковский, Гусинский да Вексельберг, Фридман да Смоленский…. А «поддерживали» их, т. е. за гроши отдали величайшее народное богатство — Тукай? Нет, Горбачев и Ельцин, Чубайс и Черномырдин. А теперь «поддерживает», то и дело твердя, что пересмотра грабиловки не будет, тот же Путин, гипотетический читатель Фета, и вся его гоп-компания.
Читаю, уже скрежеща зубами: «Дума, Совет Федерации боятся творческих союзов». А кто во главе Думы — Горький? Кто руководит Советом Федерации — Леонид Андреев? Запишите, уважаемый Валерий Николаевич: в Думе — знаток марксизма Грызлов, в Совете Федерации — гениальный даже по внешнему облику Миронов. Нет, дорогой председатель, они не боятся Союза писателей, а просто плюют на него, а вот вы действительно боитесь их, да так, что даже не смеете вслух произнести хоть одно имечко, прячась за частокол: Гоголь… Достоевский… Горький….
«Нет возможности представить на телеэкранах образцы подлинной литературы. Нет элементарного внимания к личности писателя, пренебрежение…» и т. д. Не только нет внимания, дорогой Валерий Николаевич, но даже растет пренебрежение к нам. Помнится, на какой-то наш съезд все-таки прислали манекенщицу В.Матвиенко, тогда вице-премьера. А теперь?.. Ну, неужели не можете встать и сказать на всю страну как собрат Пушкина и коллега Горького: «Вы, товарищ Путин, на открытие Еврейского культурного центра в Марьиной Роще не только явились, как штык, предварительно сладко отобедов с Хазановым в подаренном ему Лужковым особняке, но и речь там толкнули, еврейские анекдоты травили, а нас, членов Союза писателей России, более шести тысяч, но вы и не ворохнулись. Как же вас теперь называть: президент России или ходец по ковровым дорожкам, ведущим в синагогу?»
«Правда» 3 июня напечатала еще о съезде статью Виктора Кожемяко «Возвысить попранное слово!». Ну что за слог!.. Здесь примечательны слова Владимира Личутина, сказанные, видимо, в ответ докладчику: «Непонятно, куда наши вопли обращены». То есть не к небесам ли? С этим нельзя не согласиться. Но дальше странно было прочитать: «Если власть нас не признает… то, значит, какая у нас власть?» Во- первых, странно, что 65-летний лауреат премии имени Льва Толстого до сих пор не понял, какая у нас власть. Во-вторых, еще более странно, что свой вопрос он огласил с трибуны только после того, как понял, что власть не признает «нас», т. е. писателей. А его учитель Лев Толстой считал себя «адвокатом стомиллионного крестьянского народа», и для него главным было то, что власть, как и теперь, «не признавала» этот народ, а не его лично.
Еще содержательней вот что. Один неназванный гость съезда, ехавший в Орел вместе с делегатами, поделился, видимо, с трибуны «грустным наблюдением». Идут, говорит, по вагону «поистине выдающиеся отечественные писатели», «живые классики»: идет Герой Труда и суперлауреат Михаил Алексеев, идет Герой и Ленинский лауреат страстный Егор Исаев, идет такой же Герой и мультилауреат Валентин Распутин, идет почти столь же обильный лауреат Василий Белов, идет Владимир Крупин, не очень лауреат, но автор «Живой воды» и, значит, тоже весьма живой классик, идет Виктор Лихоносов… Ровно полдюжины. Идут и идут, «а на них… никто не обращает внимания!» — горько и гневно воскликнул гость съезда и повторил за ним Виктор Кожемяко. И с чувством добавил: «Можно представить нечто подобное в советское время?»
Интересно, а чего они ожидали? Что пассажиры устроят бурную овацию? Или вскочат и рявкнут: «Слава живым классикам!» Или запоют «Вы жертвою пали в борьбе роковой?..» Даже когда Пушкин появлялся в театре, то, по воспоминаниям современников, лишь все бинокли и лорнеты поворачивались в его сторону и на сцену уже никто не смотрел. Однако, никто не шумел «Да здравствует солнце русской поэзии! Ура!»
Мне в жизни приходилось встречать на улице, в метро, в театре некоторых известных писателей, с которыми не был знаком. Например, встречал Пастернака — один раз на Тверском бульваре, второй раз в метро, третий — в Консерватории (он мне тогда билет на концерт Нейгауза продал). Но если бы в трамвай вошел даже Лев Толстой, я, конечно, лишь уступил бы ему место и постарался искоса разглядеть его. А что еще? Неприлично же глаза пялить или затевать разговор, если человек тебя не знает, тем более орать: «Привет зеркалу русской революции!»
Конечно, было бы отрадно, если хотя бы уже перед Орлом кто-то в вагоне узнал, скажем, Алексеева и воскликнул: «Михиал Николаевич, дорогой, вы ли это? Да как же я сразу-то не разглядел? Ведь я ваш давний-предавний читатель. Приобретал все ваши книги. Читаю и перечитываю. Отменно вы поработали. Наслаждаюсь…»
Да, приятно, если бы состоялся такой примерно разговор. Но ведь могло случиться и совсем иное. Дело в том, что не так давно М.Алексеев со страниц «Завтра»(№ 18 03) на всю страну рассыпался в любезностях, похвалах и благодарностях своему земляку саратовскому губернатору Д. Ф. Аяцкову. За что? Может, губернатор своим умным руководством добился того, что саратовцы живут лучше, чем другие россиянцы? Увы, приведу лишь две цифры Госкомстата: в среднем по стране месячный заработок составляет 5500 рублей, а в Саратовской области — 3330, т. е. на две с лишним тысячи меньше (Советская Россия. 27.5.04). Или за то благодарил Алексеев, что Аяцков отказался от идеи создания в области публичных домов, а те, что есть, приказал закрыть? Нет, не слышали мы это.
Так за что же человек с Золотой Звездой Героя и с двумя высшими орденами на груди, Шолоховский лауреат рассыпался мелким бесом перед человеком, который входит в пятерку самых отъявленных любимцев народ: 1.Горбачев, 2.Ельцин, З.Чубайс, 4.Черномырдин и, конечно же, 5. Аяцков. Оказывается, как сам писатель радостно сообщил, за то лишь, что губернатор «вновь и вновь» помогает изданию его сочинений. Помните, что сказал В.Личутин? Если «нас» не признают, то какая же это власть!» А в данном случае нас «признают» да еще как! Издали не то пять, не то десять наших книг. Значит, это прекрасная власть, на нее молиться надо.
А вот представьте, что среди пассажиров оказался бы майор ФСБ В.В.Александров из саратовского города Балашова. Он мог бы подсесть к Алексееву и сказать: «Знаете ли вы, дорогой землячок, что в нашей с вами родной области один за другим останавливаются заводы? В моем городе уже несколько лет стоит сахарный завод, а он был один такой на всю область. Известно ли вам, что в моем Балашовском районе зарплата еще ниже, чем в среднем по области — всего около 2000 рублей. А хлеб в прошлом году подорожал на 40 процентов. Кто же при такой жизни купит ваш прекрасный восьмитомник? А лечитесь вы где? Надо думать, в президентской поликлинике, в каком-то ЦКБ? Уж, конечно, там нет того, что у нас в Саратовской области: больные идут к врачу со своими шприцами, перчатками, ватой, а торговцы лекарствами покупают себе миллионные «мерседесы». Вы писали в «Драчунах» о голоде 1933 года. Ужасная картина! Но ведь все-таки это было семьдесят лет назад. А нынче-то без засухи и неурожаев у вас на глазах мрут по миллиону в год — это как? В том 33-м году Шолохов, медаль которого у вас на груди, не выдерживал «дистанцию времени» в пятьдесят лет, а тогда же метал бесстрашные письма Сталину и тем спас от голодной смерти сотни тысяч своих земляков. А вы что сейчас пишете? Мемуары! И очень живописно
