– Тем более. Больше никого. У меня никого не было в этой жизни, и сейчас, когда я потерял Егора, я понимаю, что напрасно столько времени и сил отдавал работе. Нужно было больше заниматься детьми, внуками. Все так нескладно получилось.
– Ваш зять знает, что вы контролируете процесс расследования?
– Нет. Он считает, что от меня все скрывают. И пусть продолжает так считать. В их семье он не главный. Там главная Наталья. Я даже думаю, что поступил в свое время неправильно, решив сделать ставку только на Егора. Наталья уже сейчас готовый руководитель. Она умеет управлять людьми, знает им цену, никогда не миндальничает, не прощает промахов, умеет принимать жесткие решения. Но Николаю мы не стали ничего сообщать. Пусть считает меня умирающим стариком, который уже ничем не интересуется. Так ему будет спокойнее. И нам лучше. Они ведь работают в одном комитете с Махметовым. Николай может по дурости проболтаться, сказать, что это я начал новое расследование. Махметов меня хорошо знает. Если он действительно организовал убийство моего сына, то поймет, что рано или поздно я доберусь до него. И начнет против меня действовать. А я только что потерял сына, и мне совсем не хочется терять еще кого-то из близких. Поэтому Николаю мы ничего не говорим.
Он поднялся. Следом поднялись все остальные.
– Делайте свое дело, – попросил Богдановский, – у меня почти не осталось времени. Вы обязаны успеть, не забывайте: это самая важная гонка в вашей жизни. И в моей.
Он сделал шаг, второй. Чуть пошатнулся. Босенко бросился к нему, но он оттолкнул его с неожиданной силой.
– Я еще не так плох, как вам кажется, – твердо сказал Богдановский, выходя из кабинета.
Наступило неловкое молчание.
– Зачем вы его позвали? – укоризненно спросил Босенко. – Ему было приятно сознавать, что он наблюдает за всем происходящим и никто не знает об этом.
– Я мог посчитать, что вы устраиваете заговор против своего шефа, сначала устранив его сына, а затем и отстраняя самого президента компании, – возразил Дронго.
– Хватит, – махнул рукой Босенко, – вы же все прекрасно понимаете. Не нужно было вам кричать.
– Нужно, – упрямо возразил Дронго, – все мои сведения складываются как мозаика в одну картинку. Рано или поздно я получу ответы на все вопросы.
– Главное, чтобы не было поздно, – напомнил Босенко.
Они возвращались молча, потрясенные появлением Богдановского. Они невольно испытали не только уважение к этому человеку, но и страх за его будущее. Было понятно, что ему действительно осталось совсем немного. Очевидно, смерть сына сильно ударила по его здоровью. И теперь он жил только ради мести.
Они еще не доехали до дома, когда позвонила Наталья Аристарховна.
– Зачем вы доводили моего отца? – гневно спросила она. – Босенко мне все рассказал. Как вам не стыдно? Неужели вы не могли как-то иначе? Хотели продемонстрировать свое превосходство? Показать себя настоящим сыщиком? Чего вы добились? Моему отцу стало совсем плохо, и его увезли домой. Учтите, что, если с ним что-то случится, я вас просто в порошок сотру…
– Хватит, – поморщился Дронго, – ему самому эта встреча была даже нужнее, чем нам. Хватит мне угрожать. Я занимаюсь вашими делами, а вы меня все время дергаете по пустякам. Если вам нечего сказать, то больше не звоните.
– Мне есть что сказать, – зло перебила его Наталья, – должна вам сообщить, что Максим Георгиевич Гловацкий завтра возвращается в Москву. Вместе со своей любимой дочерью. Вы мне не очень верили, когда я говорила, что он химик. Мог организовать отравление. А теперь, надеюсь, поверите? Он возвращается на два дня раньше срока. И везет с собой свою ненаглядную дочь, которая якобы имеет итальянского или швейцарского жениха.
– Ну и пусть везет. Я вас не совсем понимаю.
– Как только Егор погиб, она сразу возвращается, – крикнула Наталья, – неужели не понятно? И Виктор Алексеевич мне сообщил, что такой яд могли сделать в Австрии или Швейцарии. Как раз там, где она была.
– Я проверю вашу информацию, – ответил Дронго, – только вы лучше не суетитесь, а поезжайте к своему отцу. Ему сейчас нужна ваша поддержка. Это будет самое лучшее решение.
– Я сама решу, что мне лучше, что мне хуже. – Она снова бросила трубку, не попрощавшись.
Дронго усмехнулся, убрал телефон.
– Завтра в Москву возвращается Гловацкий со своей дочерью, – сообщил он Эдгару, – но боюсь, что уже завтра нам с тобой нужно будет срочно слетать в южную республику и записаться на прием к премьер- министру Малхазову. Надеюсь, он нас примет. А еще лучше, если я попрошу, чтобы ему позвонил Николай Данилович. Ему Малхазов отказать не посмеет. Кирпичников не только сенатор, но и зять самого Богдановского. Я думаю, будет правильно, если тот попросит за нас у премьера.
– Тогда звони прямо сейчас, – посмотрел на часы Вейдеманис, – уже поздно. Он может уехать с работы или отключить свои телефоны.
Дронго снова достал мобильный. Набрал номер сенатора. Долгие гудки и незнакомый молодой мужской голос:
– Приемная сенатора Кирпичникова. Кто говорит?
– Мне нужен Николай Данилович, – сказал Дронго, – передайте ему, что звонит Дронго. Он меня знает.
– Я тоже вас знаю, – обрадовался помощник. Это был Арсений, тот самый, с которым Кирпичниковы летали в Италию. – Разве вы меня не помните? Я был вместе с ними в Милане.
– Очень хорошо. Конечно, помню. Соедините меня с ним.
– Он сейчас на совещании, – понизив голос, сообщил Арсений, – а какой у вас вопрос? Я могу передать. Как только он освободится, мы вам перезвоним.
– Договорились. Спасибо, Арсений, вы самый понимающий человек среди всех, кто окружает вашего шефа.
– Только не говорите этого в присутствии его супруги, – рассмеялся Арсений.
Когда Дронго был уже дома, раздался звонок. Арсений не подвел.
– Я завтра утром лечу на прием к премьеру Малхазову, – сообщил Дронго, – вместе со своим другом. Вы можете позвонить премьеру, чтобы он нас сразу принял? У меня к нему буквально десятиминутный разговор.
– Конечно, позвоню, – сразу согласился Кирпичников, – это имеет отношение к вашим розыскам?
– Да, – строго ответил Дронго, – иначе я бы не стал беспокоить такого занятого и проницательного человека, как вы.
Кирпичникову комплимент явно понравился. Он даже хрюкнул от удовольствия. Через сорок минут он позвонил и сообщил, что премьер-министр будет ждать московских гостей завтра в полдень у себя в кабинете. На следующий день ровно в двенадцать часов они вместе с Эдгаром вошли в кабинет Малхазова.
Глава 17
Премьер-министр был небольшого роста. Он был удивительно похож на своих племянников. Или они на него. Выпученные глаза, голова, прочно сидящая на теле без шеи, темный цвет лица, крючкообразный нос. Увидев гостей, он поднялся и пожал им руки, приглашая к столу.
– Мне звонил Николай Данилович, – сообщил премьер, – чем я могу вам помочь? Он сказал, что вы расследуете причины неожиданной смерти его родственника, брата его жены. Мы все очень сожалели по поводу случившегося, – по-русски он говорил с заметным акцентом, но грамотно, сказывалась учеба в институте имени Плеханова, – и выражали свои соболезнования господину Богдановскому.
– Спасибо, – кивнул Дронго, – у нас к вам необычный вопрос. Понимаю, что он может вас обидеть. Но нам крайне важно получить на него ответ. И не потому, что мы кого-то конкретно подозреваем. Наоборот. Нам важно снять подозрения, убедившись, что это действительно был несчастный случай, – он не стал говорить про убийство. Такое сообщение насторожило бы премьера, и тот мог отказаться отвечать на их вопросы.
– Задавайте ваш вопрос, – улыбнулся премьер, – я человек крепкий. Всякое видел на своем веку. Как-
