все никак не унимался, настойчиво пытался внедрить свои лагерные привычки в зонд-команде. Почему-то ему особенно нравилось доставать Воронина, быть может, из-за прозвища, которым Сергея наградили в самый первый день. Кажется, Кастет полагал: если парень терпит такую кликуху, то в душе слаб настолько, что простит все, что угодно.
– Пилоснежко, а чей-то у тебя ресницы длинные, словно у бабы? – коверкая прозвище Сергея, глумился Кастет.
Воронин старался не обращать внимания на этого идиота, хотя внутри уже не раз задавал себе вопрос: сколько же лет бывшему зэку? Вроде, если судить по лицу, он лет на пять старше. Может, больше? Или наоборот? Там, на зоне, время движется с другой скоростью: для кого – за календарный год вычеркиваются два года жизни, для кого – три. За решеткой редко встречаются долгожители, человек сгорает гораздо быстрее, чем на воле. Вот и попробуй, разберись, сколько Кастету? За что он сидел и как долго? Может, ровесник? Или старше всего на год-два? Но ведет себя точно, как инфантильный переросток. Перед всеми, кто сильнее, надо гнуться, а кто не в нашей стае – того чмырить.
В камбузном наряде Сергей попал на «дискотеку» – так именовалась посудомойка, где не смолкал грохот тарелок. На базе наземных ликвидаторов одновременно проходили подготовку сразу несколько зонд-команд. В повседневной жизни они почти не пересекались, зато на камбузе, во время принятия пищи, встречались регулярно, оставляя после себя груды алюминиевых «дисков» и котлов, которые следовало привести в порядок к следующей трапезе.
Всю эту сумасшедшую гору посуды обрабатывал сложный посудомоечный агрегат, действовавший по заложенной в него программе, но за машиной приходилось присматривать: организовывать подачу грязной посуды, вовремя подхватывать чистые тарелки и расставлять их по гнездам автосушилки. Иногда нужно было заправлять машину жидким мылом, вычищать из приемного бункера и накопителя пласты пищевого жира, поправлять тарелки, застрявшие в направляющих полозьях.
В течение суток зонд-команды питались четыре раза, и посудомоечный монстр работал почти непрерывно. Камбузный наряд, обслуживающий его, – тоже. К концу суток Сергей вымотался так, как не выматывался во время кроссов. Пришлось простоять возле машины часов пятнадцать, если не больше. Агрегат шипел, плевался то горячей, то холодной водой, обдавал перегретым паром, и к концу смены футболка защитного цвета и пятнистые штаны Сергея намокли – на груди и на животе.
Воронин об этом почти не думал: он устал до такой степени, что мечтал поскорее передать смену другим «счастливчикам», грохнуться в койку, чтобы наутро очнуться и жить привычной, нормальной жизнью. Подъем. Оправка. Зарядка. Кросс. Душ. Завтрак. Занятия, практические и теоретические. Что может быть лучше и проще? Поскорее бы дурацкая «дискотека» осталась позади!
Вечером, во время помывки, Сергей уже предвкушал заслуженный отдых. Тут и достал Кастет.
– Пилоснежко! – как обычно, коверкая прозвище, выдал зэк. – Да ты половой гигант!
И он с усмешкой стал тыкать пальцем в низ живота Сергея – в мокрые футболку и трусы, покрытые темно-желтыми пятнами пищевого жира. Быкан и Пальцун загоготали, сообразив, на что намекает зэк. А Кастет, довольный произведенным эффектом, решил развить успех.
– Нет, ну надо же!!! – притворно восхитился он. – А еще говорят, нас кормят антисексом! Вы посмотрите на него, парни! Этот половой маньяк весь камбузный наряд только и делал, что мечтал о своей подружке! Да как мечтал! Руки, наверное, теперь в мозолях!!!
Заржал еще кто-то. Краска бросилась в лицо Сергея. Что-либо объяснять уже не имело смысла, просто вышло бы так, что он оправдывается. И тогда Воронин ударил, сильно и зло, в кривившуюся в ухмылке рожу. Вложил в кулак всю ненависть к тупому уголовнику. Всю ненависть, накопленную за недели пребывания на базе!
Кастет, не ожидавший такой агрессивности, потерял равновесие, глупо взмахнул руками, заваливаясь назад. От падения его удержала только стена душевой кабины, очень кстати оказавшаяся за спиной зэка. Все перестали мыться, с интересом ожидая, что произойдет дальше.
– Ты чего это?! – недоуменно спросил Кастет, оглядевшись по сторонам.
Клеща, который мог насовать обоим за драку, не было. Никто из боссов на выручку не поспешил, решив оставить их один на один. Кастет потрогал разбитую губу, оттолкнулся от стены. Он знал правила. Он зацепил товарища словами. Тот ответил делом, грубо и конкретно. Теперь, чтобы не потерять репутацию, Кастет должен был сломать Белоснежку.
Зэк резво подскочил к умывальнику, сдернул с него металлический вентиль, просунул пальцы в отверстия.
– Ах ты, задрота! – прохрипел он, сплевывая кровь и приближаясь. – Да я сейчас тебе все зубы пересчитаю!
Металл поблескивал в руке противника. Сергей понял, отчего Кастету на зоне дали такую кликуху, только это знание мало что меняло. Для Воронина теперь не существовало выбора. Он поднял кулаки, закрывая лицо. Напрягся, готовясь отразить удар.
Первый выпад Кастета прошел довольно удачно для Сергея – он успел отклониться чуть в сторону и назад, правая рука зэка, упакованная в металл, просвистела у виска, только чиркнув по коже. Однако Кастет тут же мощно атаковал с левой и попал в цель. Сергей просто не предполагал, что противник будет использовать вторую руку – купился на вентиль, сосредоточил внимание на нем.
Все поплыло перед глазами, вспыхнули белые звездочки, и Воронин, не дожидаясь, пока Кастет добьет, рванулся вперед, повис на зэке всей массой, заваливая противника на пол. Два тела переплелись в клубок, и теперь Сергей, который плохо видел, что происходит вокруг, старался удерживать правую руку врага, дабы удар в висок или в челюсть не вырубил начисто.
– Прекратить! Прекратить!!! Встать!!! – дико гаркнул кто-то над ухом, в первую секунду Воронин не понял, кто это был.
Голос не Клеща, факт. Незнакомый. Оба «борца» нехотя ослабили захваты, медленно стали подниматься на ноги. А потом, разобравшись, вскочили по стойке «смирно», только Кастет замер ровно, а у Воронина стойка получилась более аморфная. Оказалось, что перед ними дежурный по базе в чине капитана.
– Охренели, мать вашу?! – взревел тот. – Вас не предупреждали, что нарушения дисциплины караются смертной казнью?! Рядовые, представиться!!!
– Рядовой Кастет! – испуганно выкрикнул зэк.
– Рядовой Белоснежка! – стараясь говорить четко, добавил Воронин.
Челюсть после пропущенного удара двигалась плохо.
– Сержант Клещ!!! – офицер повернулся к командиру «Метлы-117», возникшему в дверях санузла. – Рядовые Кастет и Белоснежка были поставлены в известность о способах наказания на базе?!
– Так точно, сэр! – Клещ и не подумал как-то вилять, он был безжалостен.
Внутри что-то заныло. Неужто подписал им смертный приговор? Вот так, на ровном месте? Вот сейчас все оборвется?! Черт! Так глупо?!
– Сержант Клещ! Первое нарушение в вашей команде! По этой причине наказание будет смягчено! Повторяю для тех, кто не врубился! Только по этой причине наказание смягчено! В следующий раз – смертная казнь, без вариантов!
Воронин незаметно для офицера перевел дух. С плеч свалилась гора. Даже звездочки из глаз вдруг пропали, а мир вокруг стал казаться светлым и прекрасным.
– Сержант Клещ! Отбой для вашей команды отменяется! Всем – построение на плацу в обычной форме одежды! Даю одну минуту!
– Зонд-команда, одеться! Построение на плацу! – проревел Клещ, в то время как дежурный по базе, посмотрев на часы и заложив руки за спину, неспешно направился к выходу из казармы.
Толпа в семнадцать мужиков ломанулась по своим клетушкам, за одеждой. Майки и штаны натягивали в жуткой спешке, понимая, что капитан ждать не станет. Сказал, через минуту, значит, будьте любезны, расшибитесь в лепешку, но чтоб через минуту все находились в строю…
– Смирно! – приказал Клещ и сделал шаг вперед, собираясь доложить о построении.
– Вольно! – перебил дежурный по гарнизону. – Сержант Клещ! Рядовым Кастету и Белоснежке назначено наказание в виде десяти ударов на электростимуляторе! К месту экзекуции – бегом! Марш!
…Сергея растянули на вертикальной стальной раме, прикрепив руки и ноги по углам, где сходились
