хрустальный посох в присмотренное место, и из него взмылась ввысь струя воды. Всю ночь селяне сооружали колодец, а затем поили свои огороды живительной влагой так, что к первым лучам солнца растения были спасены.
Кудесник опять превратился в старого пьяного калеку, но все обходились с ним почтительно и подносили самые качественные продукты питания и деньги достойных государств. Его, на всякий случай, устроили при селе в доме старой и уже иссякшей кликуше-экстрасенсихе, чему последняя несказанно обрадовалась.
Никто даже не заикался об индивидуальной воде, боясь навести гнев богов. Люди пользовались общественным колодцем еще долгие-долгие столетия, живя в мире богато и счастливо, пока не пришла индустриализация, коллективизация с водопроводом и другими «зациями». Но это уже совсем иная сказка.
ТИШЕ
ОПЫТ КЭНСЕ
Ведь это взмах моих ресниц!
А я искал в чужих краях!
Очнувшись, наконец, гляжу:
Не так уж плох я, черт возьми!
Долгие годы напряженной практики медитации привели меня однажды к величайшему открытию, явившимся одним из сравнительно глубоких опытов кэнсе: я – это электронные часы. Они даже не продолжение меня, но я сам и есть эти часы. Источник питания, вложенный в них, создает иллюзию вечного хода, вечного действия, на самом деле медленно и незаметно истекая энергией. Электронные часы обретают новую жизнь, когда в них вкладывают новую батареечную душу. Но это уже иллюзия прежнего иссякшего энергетического содержания. Тех прежних часов уже нет, есть новое перерождение их. В моем же теле больше никогда и никто не переродится и, может быть, лишь этот незначительный факт способен отличить меня от электронных часов. Но сейчас и в этой комнате я есть именно эти электронные часы, а они есть я, но стоит им иссякнуть энергетически – и единство нарушится, а новое может и не возникнуть при вхождении иного энергетического духа.
По-другому обстоит дело в случае моего энергетического завершения, ибо даже тогда я могу не перестать быть электронными часами, войдя по своему желанию в них, или по кармическому соответствию став их энергетической душой.
Да, но во всем этом рассуждении важен лишь момент осознавания факта идентификации, ведущего в состояние кэнсе[18]. Континуум этого момента зависит уже не от воли, сознания, желания и т. п., но от интенсивности озарения. Момент, ярко длящийся минуту, может, час или день, есть не что иное, как прорыв в состояние абсолютного самадхи[19] , наступающее именно тогда, когда перестаешь его искать. Но не бросаешь, отчаявшись, поиск, а лишь отвлекаешься на время. В чересчур напряженном процессе постижения вдруг почему-то надо взглянуть на часы, хотя явной потребности в информации времени нет. Следующий раз, во время медитативных тщет, вам вдруг кто-либо задает нелепейший для данного момента вопрос: «Где собачий ошейник?» Или в подобной же ситуации устремленного поиска состояния самадхи ваши глаза вдруг уставятся на внезапно открывшуюся порывом ветра форточку и увидят ее. И все ваше существо, как бы наконец находя отдушину, вырывается из напряженного состояния: происходит взрыв озарения в виде (кто бы мог подумать!) электронных часов, собачьего ошейника или форточки. Наступает момент синхронизации наивысшего накала духовной энергии с вдруг возникшей в чувственном восприятии вещью или явлением. Это и есть озарение: вещи, увиденные в состоянии констаза, то есть освещенные изнутри светом их подлинной реальности, таковости. Это есть самадхи момента. И это, пожалуй, самый верный и устойчивый опыт, который впоследствии всякий раз воскрешает в нас состояние озарения, стоит лишь увидеть или услышать то, что в конечном итоге стало толчком для прыжка в захватывающую дух бездну реальности.
КАМЕНЬ
НИРВАНЫ ПРЕПАРАТ
Откровения врача – гельминтолога.
…Когда вы постигните этот факт,
вы откроете, каким бессмысленным
было прежнее объяснение, как
много бесполезных усилий вы
совершили. Вы найдете подлинный
смысл жизни, и хотя вам будет
нелегко падать прямо с вершины
водопада к подножию горы, вы
получите наслаждение от своей жизни.
гл. 14. Нирваны водопад
Страдания правят миром, но люди сами «подкармливают» этих «паразитов» своими желаниями и страстями. Желания и страсти – это единственная питательная среда для страданий, и они, как гельминты, множатся и требуют все большего количества качественной пищи.
Человек, потакая их потребностям, растит и приумножает свои желания и страсти, не осознавая, что он болен, что от болезни под названием «желание» необходимо лечиться так же, как и от других психических или физических недугов, что желания и страсти – это симптомы, а не свойства личности, и указывают на нездоровье человека. Но человек бездумно, как махнувший рукой на разъедающую его болезнь отчаянный глупец, все больше и больше запускает болезненное состояние, а затем изможденный и убитый по сути самим же собой, удивленно констатирует плачевные результаты своей глупости.
А поток желаний и страстей уже так огромен, что не смиряется и не останавливается на смерти этого выжатого, обескровленного им тела, и вываливается из него как глистные клубки из разорванного
