зеленую фуражку лишь для того, чтобы решить поставленную задачу. А как только появится возможность, уйду.
В феврале 1990 года Рохлин получил звание генерал-майора. Представила его армия, но первые генеральские погоны он надел на форму погранвойск.
Через два месяца генерал армии Валентин Варенников, который видел, как Рохлин работал в дивизии, предложил его кандидатуру на должность заместителя командующего Приволжским военным округом по боевой подготовке. Но в Главном управлении кадров посчитали, что это будет слишком большой служебный скачок. И предложение Варенникова отклонили.
Пограничники в свою очередь предложили Рохлину принять командование дивизией погранвойск в Чугуеве, где должность командира имела категорию 'генерал-лейтенант'.
Но Рохлин сам отказался. Как он уже не раз говорил, пограничником надо быть по духу. А он таким не был.
После пятимесячных препирательств, во время которых он находился в распоряжении командующего округом, его назначили командиром учебной дивизии в Тбилиси.
ТБИЛИСИ-91
К началу 1991 года Рохлин уже больше года командовал четвертой на своем командирском веку дивизией.
За это время он успел разобраться в ситуации, которая складывалась в Грузии и ее столице - Тбилиси. Впрочем, разбираться особо было не в чем. Результаты политики президента Звиада Гамсахурдии представали во всей красе. Основополагающий лозунг этой политики: 'Грузия - для грузин' давал свои сочные плоды. Вздыбились Южная Осетия и Абхазия. Кровь полилась рекой.
Криминальный авторитет Джаба Иоселиани в одночасье превратился в государственного деятеля, с завидной энергией проводившего в жизнь националистическую политику.
Военным стало опасно появляться на улице. Боевики военизированной националистической организации 'Мхедриони', руководимые Иоселиани, нападали как на отдельных военнослужащих, так и на военные городки. Они останавливали военные машины, избивали водителей и угоняли транспорт. В тбилисском метро можно было запросто получить по голове. Как и случилось с одним прапорщиком дивизии, которого ударили обухом топора...
В Зестафони организация подготовила и провела ряд акций против местной милиции, захватив много оружия и техники. Такая же акция была проведена и против военного городка, где дислоцировался армейский батальон химической защиты.
Надежд на всесильное когда-то КГБ не было. Рохлин знал, что эта организация обвально теряла свое влияние. И защитить армейцев от боевиков 'Мхедриони' не могла. Даже объективной информацией органы госбезопасности не владели. Однажды им подсунули сведения о базах 'Мхедриони' в районе Телави. Армейцы подняли на ноги всех. Но баз обнаружено не было.
Чтобы не прокалываться столь банальным образом, Рохлин решил создать нештатный разведывательный батальон. И с его помощью собирать и проверять всю имеющуюся информацию.
Парадокс заключался в том, что армейцам приходилось действовать так, как будто они на чужой территории. Впрочем, к этому уже все шло. Развал Союза ковался задолго до Беловежских соглашений. Признаков такого развала хватало. И хотя официально их никто не хотел признавать, Рохлину уже виделись возможные варианты развития событий как в Грузии, так и на Кавказе в целом. К тому времени у него уже сформировалось свое мнение, что происходящее выходит за рамки временного недоразумения. И что модное тогда слово 'перестройка' является лишь ширмой для всех этих процессов.
Правда, он еще верил, что при желании все еще можно изменить к лучшему. Только действовать надо решительнее.
Когда от 'инициатив' 'Мхедриони' стало уж совсем невмоготу, Рохлина вызвал командующий военным округом генерал Валерий Патрикеев.
- Вопрос был один, - вспоминает Рохлин. - Что делать? Мне было предложено захватить штаб 'Мхедриони' в Тбилиси. 'Вы представляете, что будет, если пострадает хоть один гражданский человек?' - спрашиваю я. Ведь гарантий того, что этого не будет, никто дать не мог. Проводить боевую операцию в городе при таких условиях невозможно.
Рохлин предложил разгромить главную базу боевиков в так называемом 'Комсомольском' городке на окраине Тбилиси. Этот городок был в свое время построен как оздоровительная база комсомольских работников, имевшая союзное значение.
Руководство 'Мхедриони' не зря облюбовало ее для своих нужд. Пять благоустроенных жилых корпусов, столовая и спортивный комплекс создавали все условия для жизни и подготовки боевиков. Здесь формировались вооруженные отряды. Отсюда они делали свои вылазки.
Командование округа утвердило этот план. Рохлин поручил своим разведчикам, возглавляемым подполковником Николаем Зеленько, собрать всю необходимую информацию о силах боевиков, о системе обороны базы.
Группы разведчиков стали выходить к городку, обследуя окрестности и пытаясь получить необходимые данные. Им приходилось действовать так, как на чужой территории. Это, похоже, и дало свой результат. Но растягивать процедуру было невозможно. Гарантии от утечки информации о намерении захватить базу никто дать не мог.
В ночь с 18 на 19 февраля бронегруппы дивизии окружили городок. Несмотря на то, что операцию старались провести без стрельбы, сделать это не удалось.
Оглушенный разведчиками часовой пришел всознание раньше, чем предполагалось... И начал орать не своим голосом. Бойцы 'Мхедриони' попытались оказать сопротивление. Правда, было поздно. Городок был взят. Находившиеся в нем боевики арестованы. У Рохлина был ранен один человек - подполковник Зеленько.
Правда, могло быть хуже. Один из бойцов выстрелил из подствольного гранатомета в 'КамАЗ', из-за которого боевики пытались отстреливаться. Граната не взорвалась. А потом выяснилось, что в машине находилось около полутонны аммонала, взрыв которого мог снести не только сам городок, но и вызвать обвал нависавших над ним скал...
Около тысячи машин, набитых боевиками 'Мхедриони', в ту же ночь покинули Тбилиси. Их организации пришлось на время затаиться.
Но история неумолимо двигалась по пути, о котором даже Рохлин, несмотря на свои догадки, наверняка знать не мог.
Летом того же года он поступил в Академию Генерального штаба.
- Когда я приехал в Москву, - вспоминает Рохлин, - переодеться мне было не во что. И я ходил в генеральской форме. Что значило в то время появиться в форме на улице... На меня разве что не плевали...
Осенью, после бесславного августовского путча, Союз распался. А его армия взошла на Голгофу, где из нее сделали то, что она продемонстрировала позднее в Чечне...
Часть вторая.'САМОДУР' И 'ПОКАЗУШНИК'
В июне 1993 года генерал Лев Рохлин принял командование 8-м гвардейским корпусом в Волгограде,
