Лидеры НДР тем временем спокойно взирали на то, как полощут члена Движения. Виктор Черномырдин не пожелал даже встретиться с генералом.
А попытки последнего поставить на Комиссии по высшим воинским должностям вопрос об увольнении из армии Павла Грачева, Василия Воробьева и некоторых других бывших высокопоставленных должностных лиц Министерства обороны, дискредитировавших, по мнению Рохлина, свои высокие звания, окончились тем, что эта Комиссия, как только большинство ее членов склонились на сторону Рохлина, была распущена президентом. Кстати, по вопросу увольнения генерала Василия Воробьева против голосовал только председатель этой Комиссии Юрий Батурин...
Сразу после этого к травле генерала подключилась и газета 'Российские вести' - орган президентской администрации.
Рохлин продолжал борьбу в одиночку. Он отстоял свою позицию в судах, где бывший начальник Главного управления бюджета и финансов генерал-полковник Василий Воробьев и аудитор Счетной палаты генерал-полковник Юрий Родионов пытались доказать, что Рохлин оклеветал их, говоря о причастности к разбазариванию государственных средств. Суд отклонил претензии генералов, признав правоту Рохлина. Сам Рохлин подал в суд на майора Алексея Ващенко и доказал абсурдность его обвинений. Ващенко не предоставил ни одного доказательства своих слов. Да и Горбунова, как ни странно, на суд для своей поддержки не позвал.
На полковника запаса Дмитрия Горбунова генерал не стал подавать в суд, сказав, что если он правда заработал на своих выступлениях, то за него можно только порадоваться. Достаточно было того, что журналисты, бывшие и в Грозном, и на пресс-конференции, высмеяли бывшего полковника, не сумевшего ответить ни на один вопрос и путавшего все, что можно было путать. Даже один из авторов материала 'Встречный удар...', журналист 'Известий' Виктор Литовкин, был раздражен тем, что нес бывший полковник. Газеты 'Вечерняя Москва' и 'Литературная газета', публиковавшие опусы майора, по идее, должны были опубликовать опровержение. Но ничего подобного не произошло.
А корреспондент 'Российских вестей' Павел Анохин, активно выступавший на страницах газет, в том числе и собственной, против Рохлина, высокомерно заявил: 'Неужели генерал так глуп, надеясь, что решения суда могут иметь какое-то значение в политической борьбе?'
29 апреля 1998 года газета 'Новые Известия', несмотря на все опровержения, решения судов и заключения прокуратуры, вновь опубликовала весь старый компромат. Расчет прост: не все же все читают и знают... Лягнем еще разок, а там пусть разбираются. Но настроение генералу попортим и время отберем на разборки. Глядишь, меньше делом заниматься будет... Да и люди побольше запутаются. Надежды и веры будет меньше. А сегодня так нужно лишить людей этой веры.
Но не опровержение компроматов против него и не борьба с проворовавшимися генералами занимали главное место в первые два года работы Льва Рохлина в Госдуме.
'
СДЕЛАЙТЕ СКИДКУ НА МОЮ БИОГРАФИЮ...'
Генерал Рохлин не вписывается в портрет, нарисованный Александром Невзоровым.
'Генерал в треснутых очочках' - на поверку очень жесткий человек.
'Очочки' он раздавил сам, неосторожно сев на них. И по этому поводу долго матерился.
В Волгограде мне рассказывали, что, когда генерал начинает заводиться, голос его звучит как-то подавляюще. Хочется присесть.
- У меня зачастую нет под рукой иных средств воздействия на подчиненных, кроме способности подавить их волю своей, - объясняет Рохлин свою манеру обращения с теми, кого надо подталкивать в работе. - А моей воли и решительности хватит на троих.
Воли у Рохлина действительно хватает на троих. А может, даже на десятерых. И в экстремальных условиях это качество незаменимо.
Но оно приобретает совсем иной смысл, когда проявляется в иных условиях и оформлено при этом окопной фразеологией.
Никто и никогда не обидится, если командир в бою за нерасторопность покроет его отборной русской бранью. Но когда пули над головой не свистят и опасность для жизни не столь очевидна, не каждый может спокойно воспринимать волевые экспромты начальника. Рохлин, похоже, не вполне отдает себе отчет в этом. Когда в разгар работы по созданию движения 'В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки' (о причинах создания этого Движения мы еще расскажем) генерал брался решать некоторые вопросы своими волевыми усилиями и при этом не особенно выбирал слова, некоторые прямо заявили, что работать с ним больше не будут.
Кстати, в Комитете Госдумы по обороне с приходом Рохлина возникали такие же проблемы. Из-за чего некоторые сотрудники аппарата ушли на другую работу.
- Чего вы хотите, - заявил он, когда на очередном совещании в штабе Движения ему высказали претензии по этому поводу, - чтобы я в пятьдесят лет изменился?
И попросил:
- Вы уж сделайте скидку на мою биографию. А я постараюсь учесть все, что сказано.
Следует признать, что держался генерал целый месяц. Некоторым даже надоели его постоянные 'спасибо' и 'пожалуйста'. Правда, месяц промелькнул быстро.
Из штаба никто тогда не ушел, хотя Рохлин и сказал, что никого не держит.
Впрочем, и до того, и после этого генерал сам увольнял тех, кто, по его мнению, работал без энтузиазма.
Это дало возможность сформироваться мнению, что он относится к людям как к патронам: выстрелил, а гильзу выбросил.
Думаю, что такое мнение не вполне объективно. Я знаю, как генерал срывался, бросая все дела в Думе, и ехал к своим бывшим подчиненным в госпиталь, когда узнавал, что им плохо. Ехал не только к офицерам, но и к солдатам. Знаю, что он по сей день заботится о семьях погибших подчиненных. Двум
