Генерал Александр Лебедь, ставший после президентских выборов 1996 года Секретарем Совета безопасности, наконец решил закончить войну, подписав в Хасавюрте соглашения с руководством чеченских сепаратистов.
- Логичный по сути шаг был сделан топорно и унизительно для России, - считает Рохлин. - Лебедь не использовал ни одной сильной позиции, которые давало наличие войск в Чечне. Не решил вопроса хотя бы о частичной сдаче оружия. А ведь тогда можно было договориться: мы выводим батальон, они отдают столько-то оружия. Не оговорен статус аэропортов Ханкала и Северный, которые стали 'черной дырой', пропуская через себя горы оружия и наркотиков. Даже такой вопрос, как судьба пленных, который надо было решать несмотря ни на что, Лебедь не решил. В результате Хасавюртовские соглашения в моральном смысле стали позором для России. А в военном - обычным бегством без очевидных на тот момент военных причин.
- Если рассматривать отвлеченно, с чисто военной, профессиональной позиции, - продолжает Рохлин, - то характер войны - справедливая или несправедливая - не имеет принципиального значения для планирования и успешного проведения боевых операций. Наполеон и Гитлер вели несправедливые войны. И в результате военных побед покорили всю Европу. Потому что имели отлаженную военную машину. Их армии были разгромлены потому, что они зарвались, переоценив свои силы. Этот разгром был следствием действия внешних сил, того вооруженного сопротивления, которое оказывали народы Европы и в первую очередь - России. А Российская Армия была разгромлена в Чечне в первую очередь под влиянием внутренних причин. Под ударами, которые обрушили на нее политики собственной страны, при откровенном содействии высших военных. Этот разгром состоялся до того, как армия вышла на поле боя. Военное поражение стало лишь логическим итогом, обнажившим смертельные раны, нанесенные военному организму страны нынешним режимом.
- Бездарных и вороватых военачальников хватало во все времена, - заключает Рохлин. - Но примеров столь откровенно разрушительной политики властей в отношении собственной армии история до сих пор не имела.
КОНТРАТАКА
Давал ли Рохлин себе отчет, чем для него могут обернуться выступления против целого сонма генералов и тем более против проводимой властями политики?
- Я задел интересы очень могущественных людей, - говорит генерал, - и понимаю, что просто так это не пройдет... Но промолчать я не мог.
Не пройдет и месяца, как на генерала начнутся контратаки.
30 июля 1996 года, вскоре после выступлений, в которых генерал поименно назвал коррумпированных лиц в армейской верхушке, газета 'Известия' опубликовала материал 'Встречный удар. Заинтересован ли генерал Рохлин, чтобы с него сняли все подозрения?'.
Его суть - попытка бросить тень на генерала, который якобы обвинил в коррупции других, чтобы отвести подозрения от себя. На букет этих подозрений газета не поскупилась: незаконная коммерческая деятельность, исчезновение золотосодержащих материалов, манипуляции с валютой, незаконная личная охрана, получение двух зарплат - в корпусе и в Госдуме...
Все факты, что приводятся в материале, если их рассматривать не глазами журналистов, которым подкинули их в качестве компромата на неудобного политика, а с противоположной точки зрения, могли бы выглядеть совсем иначе.
Например, Рохлин помог уволенным в запас военнослужащим корпуса создать в Волгограде общество 'Воинов и офицеров запаса' и передал им ресторан Дома офицеров, помог приобрести магазин. Что в этом плохого? Не лицам же кавказской национальности отдавать ресторан Дома офицеров... Конечно, кавказцы куда искуснее в таких делах. Но Рохлин поступил так, как должен поступить человек, знающий проблемы тех, кто уволился в запас, как генерал, заботящийся о своих подчиненных. Не только нынешних, но и уволившихся.
А что плохого и тем более криминального в том, что генерал дал своим бывшим подчиненным денег на погашение долга, образовавшегося в результате нецелевого использования кредита? Ну, 'влетели', как говорится, мужики. Истратили кредит, полученный для покупки сахара, на приобретение подвернувшегося магазина... Бывший командир дал свои личные деньги. Где криминал? Да любого генерала, кто так помогает своим бывшим подчиненным, надо на руках носить...
В том числе и за то, что он купил на деньги, вырученные от продажи металлолома, вывезенного из Чечни, десяток квартир для своих бездомных офицеров. Нарушил он при этом какие-то инструкции или нет, значения не имеет. Он ничего себе в карман не положил. Только доброе дело сделал.
Короче говоря, все эти факты говорили лишь о том, что не за одни боевые заслуги подчиненные стали звать генерала 'папой'. А другие факты - пропажа золотосодержащих элементов от самолетов, получение двух зарплат и прочее - были обрисованы лишь для того, чтобы больнее укусить. Эти факты не имели, как потом выяснилось, никаких подтверждений. И даже следователи, проводившие проверку в корпусе, не имели по ним никаких сведений... Кто и для чего давал такой компромат, догадаться несложно.
Но это мало кого волновало в Москве. Генерала надо было хоть как-то поставить на место. А то ишь ты на что замахнулся...
Контратака продолжалась.
20 декабря того же года некий майор Алексей Ващенко организовал пресс-конференцию с громким названием 'Преступления Льва Рохлина во время штурма Грозного в феврале 1995 года'. Почему в феврале ~ непонятно. В начале февраля штурм уже заканчивался. Но как бы там ни было, этой пресс-конференцией Ващенко открыл целую серию своих выступлений против генерала. Рохлин был обвинен в гибели 131-й бригады и 81-го полка в Чечне. Генералу вменялось в вину и плохое командование в Афганистане, мародерство в Чечне и массовые расстрелы мирных жителей.
Свои обвинения Ващенко позже повторил в интервью 'Литературной газете' и 'Вечерней Москве'.
Майор, офицер Военно-космических сил, в Чечне не был и понятия не имел ни о боях за Грозный, ни о других событиях, происходивших там. Но он привел на пресс-конференцию полковника в запасе Дмитрия Горбунова, бывшего десантника, утверждавшего, что он - единственный офицер штаба ВДВ, который был в Грозном в разгар боев. Ни один офицер ВДВ, кто действительно был в составе оперативной группы управления штаба ВДВ в Грозном, не мог вспомнить, чтобы встречал там Горбунова, которого многие из них знали. А генерал-майор Александр Ленцов, во время боев - полковник, командир сводного батальона 98-й воздушно-десантной дивизии, первым штурмовавший Совмин, узнав, что во всех своих 'воспоминаниях' Горбунов, с которым он вместе учился в академии, ссылается на него, выразился по этому поводу не совсем изящно, пояснив, что он в Грозном воевал, а что делал Горбунов - не знает.
Другой сослуживец Дмитрия Дмитриевича предположил, что у того после увольнения в запас скорее всего возникли финансовые проблемы... Вот и пришлось работать на заказ.
Рохлин несколько раз обращался в Генеральную прокуратуру с просьбой провести проверку материалов, на которых базировались выступления и публикации против него. А в феврале 1997 года депутат Юлий Рыбаков озаботился моральным обликом генерала. Он направил запрос в Генпрокуратуру. В марте того же года Рохлин еще раз обратился в прокуратуру. В результате целая бригада прокуроров два месяца работала над изучением сведений, опубликованных в печати.
Итогом этой работы стал следующий документ:
'ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА ФЕДЕРАЛЬНОГО СОБРАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ КОМИТЕТА ПО ОБОРОНЕ РОХЛИНУЛ.Я.
