гляжу на зори через водысреди волнующейся тьмы…Таких, как я, немало. Мыблуждаем по миру бессоннои знаем: город погребенныйвоскреснет вновь, все будет в немпрекрасно, радостно и ново, —а только прежнего, родного,мы никогда уж не найдем…
<1921>
РодинаКак весною мой север призывен!О, мятежная свежесть его!Золотой, распевающий ливень,а потом — торжество… торжество…Облака восклицают невнятно.Вся черемуха в звонких шмелях.Тают бледно-лиловые пятнана березовых светлых стволах.Над шумливой рекою, — тяжелойот лазури влекомых небес, —раскачнулся и замер веселый,но еще неуверенный лес.В глубине изумрудной есть место,где мне пальцы трава леденит,где, как в сумерках храма невеста,первый ландыш, сияя, стоит…Неподвижен, задумчиво-дивенослепительный, тонкий цветок…Как весною мой север призывен)Как весною мой север далек!
<1921>
Тихая осеньУ самого крыльца обрызгала мне плечипротянутая ветвь. Белеет небосклон,и солнце на луну похоже, и далече,далече, как дымок, восходит тонкий звон,вон там, за нежно пожелтевшимсквозным березняком, за темною рекой…И сердце мягкою сжимается тоской,и, сетуя, поет, и вторит пролетевшимчудно-унылым журавлям,за облаками умолкая…А солнце круглое чуть тлеет; и такаяпечаль воздушная блуждает по полям,так расширяется и скорбно и прекраснополей бледнеющая даль,что сердцу кажется притворною, напраснойлюдская шумная печаль.
<1921>
ХрамСтоял костел незрублены,а в тум костеле три оконечки…Стих калик перехожихТучи ходят над горами,путник бродит по горам,на утесе видит храм:три оконца в этом храменебольшом, да расписном;в первом светится оконцеослепительное солнце,белый месяц — во втором,в третьем звездочки… Прохожий!Здесь начало всех дорог…
