- Дальше, чем у нас?
- Угу.
- Но Лорка, так быстро? Мы же с тобой…
- Виталик, я тебя умоляю. Ты зачем пришел?
- Да, конечно. Но все таки…
- Если ' все-таки', то забудь про 'мы с тобой'. И запомни другое. Женщине надо замуж. За муж! За мужа. Женщине надо рожать растить и воспитывать детей. Все остальное - производное, направленное только на более успешное выполнение первой функции. Во всяком случае не должно препятствовать ей.
- Во как! Круто. Это тебе Олежка твой насвистел?
- Да нет. Сама додумалась. И мама кое-что подсказала. Приходит время, и каждая женщина это сначала чувствует, а потом понимает. Для некоторых оно приходит слишком поздно.
- Ну, значит тебе повезло. Еще нарожаешь. Но я не понимаю! Вот я, к примеру, чем не годился для этих… эээ…
- Все. Иди к компу. Я же сказала все это - за мужем. А из тебя какой муж? Шлендра.
- Но я бы со временем…
- Все. Иди занимайся. 'Со временем'. У меня свадьба через два месяца.
- Пригласишь?
- Нет.
- Но я, все-таки…
- Еще слово - выгоню.
Вскоре мне стало ясно, с кем я связался. Или - во что вляпался. К драгоценностям тянули щупальца два спрута. Причем для одного, который организовал приманку, все- это так, эпизод, одно из направлений. Для другого, ярким представителем которого был Алик, - одно из основных средств становления. Новый клон. Из крысиных королей. Судя по прослушке, первыми, ну, скажем, авторитетами, лениво интересуются органы. Так, из чистого альтруизма. Типа: 'Что там ребятушки поделывают?' У вторых… у вторых был очень интересный звонок. Пересечение с первыми. Нет, не Алик. Эльвира. Вот тебе и простушка. Надо все же ее отыскать. Надо? Надо сдать бусы, получить свою законную долю и лечь на дно. Когда узнают, что ценности возвращены - успокоятся. Может, подумают о мести, а может, и нет. В конце концов я у них ничего не крал. Или скинуть их этим… авторитетам. Пусть потом дальше грызутся. А мне некогда. Свои проблемы. Свои… Я вспомнил код Тамариного компа, прокрался, вновь открыл страшные фоторгафии. Вырубил. Подошел к зеркалу, долго рассматривал свое отражение. Скинул рубашку, брюки. Повернулся так и этак. Ну, человек, как человек. Человек же! Мистификация? Тамарка? Зачем? И потом, я же помню кое-что. И вот эти отметины. Слишком быстро заживает. Или, вот мизинец. Его же отрезали, да? Но вот он. А лапу трехпалую помнишь? Нет, раздвоение, даже, если кое- что другое припомнить - растроение личности, это симптомчик. Я все же сошел с ума.
- Ты с ума сошел! - ворвалась в комнату Тамара. - Долго думал? Придет Олег, что скажет?
- Знаешь, мне как-то глубоко до…гм… мне все равно, что он скажет.
- Мне, мне не все равно, что он скажет, и что подумает! Господи… А это у тебя откуда? Когда? - она показала на два довольно еще заметных шрама, - быстро заживающие следы Тамариного ножа на животе. - И вот, - она озабоченно провела пальчиком по шраму напротив сердца.
А! - отмахнулся я. - Одна взбаломошная малолетка искала, где во мне смерть прячется.
- Но… но раньше у тебя ничего такого не было!
- Раньше и у тебя много чего не было, - я вдруг притянул ее к себе. Девушка напряглась, явно собираясь оказать активное сопротивление, потом передумала, расслабилась, осталась в моих объятиях.
- У тебя этого не было, - прошептала она. - Я ведь тебя… знаю… видела…
Потом я курил в кресле, а Тамара лежала на той самой шкуре белого медведя, прикрывшись когда-то подаренным мною халатиком.
- Придет Олег, что скажет? - повторил я заданный ею вопрос.
- Мне это глубоко до…гм… все равно, - повторила она мой ответ. И потом, он не придет сегодня. И завтра - тоже. Дела служебные. Переводят на электронные носители книги из институтского фонда. Срочно и сверхсрочно. Круглосуточно.
- Значит, ты волну гнала?
- Немного. Я боялась… этого. Я… я не хотела этого! Но вот видишь… Судьба. Я все таки… я все таки люблю тебя. И… и все это должно было… именно с тобой.
Он вскочила, подбежала к креслу, устроилась у меня на коленях, заглянула в глаза.
- Теперь ты меня простишь?
- За что?
- За все. Я ведь… с… Олегом уже… месяц назад заявление подала, - выдавила она.
- Ну, с учетом, что испытательный срок три месяца, я и так догадался.
- Ты тогда… И вот это тоже…,- она вновь провела пальцем по шраму. - А я в это время… подло да?
- Конечно, могли бы и потерпеть.
- Нет! Я просто знала. Если ты вернешься, то я просто…ну, просто не смогу с Олегом… я же люблю тебя, люблю! Давай сейчас его наберем и скажем, что…
- Лорка, подожди. Ты послушай…
- Я ему просто скажу, чтобы забыл - и все. И никаких объяснений.
- Я же прошу, послушай.
- Да, милый?
Ну вот, 'милый'. Это сейчас 'милый', а ночью этого миляга припадет к этой шейке и высосет всю кровь. Да нет. Ерунда. Там - точно не я.
- Ну, я слушаю.
- Я сейчас в такую историю вляпался… Между молотом и наковальней.
- Это с тем арестом?
- Да нет. Это - две банды за одной цацкой гоняются. А цацка - у меня.
- И за это тебя - вот так.
- Да нет. Это - действительно малолетка. Она подумала, что я драк и угробил ее маму.
- Какой еще драк?
- Ну, дракон. Оборотень.
- Виталий, ты что городишь? Это на тебя так секс действует?
- Ай, не шути. При чем здесь секс? Никакого секса не было. И быть не могло. Она сразу ножом в живот. Дважды. А потом - вот сюда. Но знаешь… Что-то есть. Не могу объяснить. Но пару раз чувствовал…
- Да, что-то драконье в тебе действительно есть. Я тоже почувствовала. Иди ко мне, дракон. Потом разберемся вместе.
'Потом разбираться вместе' не пришлось. Лариска, крепко меня обняв, шептала, что она счастлива, что все стало на свои места, что она любила и любит одного меня, что всю жизнь бы мучилась с нелюбимым человеком, что просо затмение какое-то было, что… она, улыбаясь, уснула на полуслове. Я очень осторожно выскользнул из восхитительных объятий, пошел на кухоньку, закурил, привычно стряхивая пепел в маленькую сувенирную пепельницу в виде старинной галоши. В ней сейчас лежал одинокий окурок какой-то дешевки, и по сердцу сквозанула ревность. Другой вот так же сидел и курил здесь, вот на этом самом месте. ' На этом самом'. Эту квартирку в свое время купили Лариске, но зарегистрировали не ее бабушку ее же старики. Меня они на дух не переносили и на новость о нашей планируемой свадьбе сообщили, что, увы, бабуленция совсем слабенькая, и ее перевезут сюда. Так что… сам, Виталий, понимаешь, жить вам здесь не придется. Интересно, а этому Олегу они как, тоже про старушку намекнули? Или они будут жить здесь, готовить на нашей плите, валяться на нашей шкуре белого медведя, вечерами в обнимку выходить на балкон, а когда Лариса уснет, этот препод будет, вот так, развалившись, покуривать и попивать пивко из холодильника? Благо, кухня маленькая, далеко тянуться не
