своими сведениями не делишься. Все, давай, выкладывай.
И Эйор согласился. Оказывается, Максим был почти прав в своих догадках. Только в деталях совсем немного ошибся. Столь сложную систему спасания своих спецназовцев разработали только для их спокойствия. На самом деле заряд рванул раньше, чем они рассчитывали. Поэтому и прыгали сквозь огонь. И обгорели, и обморозились. По их мнению, первый, небольшой взрыв должен был разгерметизировать лайнер и заставить экипаж опустить его на приемлемую для его покидания высоту. А уж затем - взрыв топливного бака. Но, оказывается, не так уж дороги жизни тих террористов. Зачем риск их захвата? Но это так, шелуха. А вот сам стюард и его жизнь… По крайней мере, недавняя… О том, что Эл и этот Стив были знакомы, он понял и раньше. О том, что они были о-очень близко знакомы, узнал от девушки, когда та «исповедалась» под его взглядом. А вот, что он собирался спрыгнуть с горящего лайнера, оставив там свою подружку, не знала и она. Подонок! Или примерный службист? Или… Вот, к примеру, их одинаковые воспоминания - инструктаж по операции о его захвате. Она заманивает, он - страхует. Инструктор- худой хмурый, явно озабоченный дядя.
- Ни мне, ни вам слишком многого знать не положено. Только то, что я сказал. После того, как он садится в машину ты (взгляд на Стива) немедленно на явку (называет адрес), получаешь билет, новые документы и назад, только через Австралию. Ты (взгляд на девушку) с ним и встретившим вас мужем - профессором отвозите его в коттедж. Передаете тем, кто там ожидает. И тотчас на ту же явку, документы, билет, и назад, но через Китай. Все.
А вот в памяти Стива другая картинка. Он на инструктаже, но уже с другим, тем, вторым, тоже потом обгоревшим. И инструктор совсем другой. Лобастый, с глубоко запавшими глазами, с нервно дергающимися тонкими губами.
- Задание получено только что. На случай всяких непредвиденных обстоятельств.
- Да, брат, влипли. Не нравится мне это все… - это второй Стиву после инструктажа. - Но что поделаешь. Серый шутить не любит. А может, и не понадобится.
- Может, - вздыхает Стив.
Поэтому так ничего и не сказал Эл? Надеялся, что «не понадобится» этот второй вариант? Или тогда, приперся разливать шампанское, чтобы найти возможность…чего? Предупредить? Отдать свой парашют? Не-ет. Он все-таки свою шкуру спас. Может, и Эл это поняла? И поэтому провела ночь с Максимом, в то время, когда Стив мучился в ожогах? И потом сладко спала, когда из ее коллеги- бойфренда высасывали кровушку? Убедилась в предательстве и вычеркнула из жизни? Круто. Но сейчас главное не в этом. «Серый шутить не будет». Серый. Вот ты значит какой? И что у тебя произошло, что решил ты уничтожить меня, а не захватить живым? Как в прошлый раз? Или ты еще не понял, что тот Виталий и я - один и тот же твой враг? Если так, то это к лучшему. И надо спешить. Есть, есть теперь ниточки-зацепочки… Но все равно, сначала к профессору. Что толку в этих всех хитросплетениях, если скоро рванет? Максим вздохнул, глядя на ревущие волны прибоя. Как прорваться? Что значит, как? Нырнуть, как тогда, когда подводную лодку искали и проплыть это место по самому дну. А потом… Потом видно будет. Первому же кораблю направление на остров дам, а сам - туда, на этот военный аэродром.
Он еще оглянулся, посмотрел на остров, пытаясь разглядеть фигурку своей недолгой подружки. Из ее памяти он вычеркнул все, что произошло между ними на острове. Из своей - не смог. Удачи тебе, «спецагентша». Большей, чем в литературной деятельности! А может, одумаешься, возьмешься вновь за перо и выдашь шедевр из своих нынешних приключений. Если выживешь. Хотя, нет. Судя по тому, как ты отнеслась к своему соратнику-бойфренду, ты - человек злой и лицемерный. А из таких писатели не получаются. Только злобствующие критики. Но все равно - удачи. Хотя, как жаль, как жаль…
Макс нырнул и вскоре почувствовал, что пронзает воду, как ранее - землю и стены. Удалось, и когда он вынырнул, оказался далеко за линией прибоя. Юноша встал на воду, примериваясь к волнам. Все же раньше он ходил во время штиля. А как здесь, по волнам? Небольшие, метр-полтора, но все же? Пока он раздумывал, новая волна подняла его на свой гребень и Макс, примерившись, сиганул на гребень следующей. Удалось! И опять же прыжок был ничего себе. Значит, и эта способность к нему вернулась. Но почему бы и нет? И больше не раздумывая, Максим начал увеличивать и увеличивать длину своих прыжков. Эх, сейчас бы ему на олимпиаду. Тройной прыжок через весь стадион! Правда, одна странность - разбегается нормальный атлет, затем летит полупризрачное облако, а приземляется тот же атлет, только голый. Одежда, к сожалению, такие качества не получает. Хотя, на древних олимпиадах атлеты как раз без одежды и выступали. Но не заставят же ради меня одного всех раздеть! Значит, надо будет просить насыпать в яму больше опилок или чего там теперь насыпают, чтобы в нее- и по шею. А тут и тренер с одежкой. Но, вот тогда, в первый раз, на гарнизонном стадионе одежда то осталась! Правда, прыжок был так себе, не то, что вот эти… полеты. Значит, можно экспериментально рассчитать безопасную для одежды длину прыжков. Надо подумать. Может пригодится… в следующей жизни. А пока - во-он и спасательные суда. Макс прервал свои дурашливые размышления и нырнул в глубину. Как действовать дальше? Появиться среди спасателей, даже прикинувшись чудом спасшимся - сенсация! И Серый будет предупрежден. И те, кто за ним стоит. Так что, наплевать? Сами допетрят поискать чуть подальше? Вот-вот. Сами. Макс подплыл к днищу корабля и ввинтился в него. Не обращая внимания на возмущенных таким вторжением крыс, он стал подниматься выше и выше, проткнулся через три уровня палуб и оказался на верхней - на участке кают. Как он и рассчитывал, несколько офицеров спали - перед ночной вахтой. Вычитав по табличке на двери, а затем - по форме старпома, Максим потряс того за плечо, дождался, когда тот проснется и, заглянув в глаза, слегка прозомбировал, после чего дал тому возможность отдыхать дальше. С самим кэпом пришлось повозиться немного дольше - тот все время торчал на мостике, в окружении других членов команды. Нет, можно было бы и всех скопом, но… Что-то тормозило Макса от такого массового зомбирования.
А потом почти одновременно в воздух рванулись два аппарата - с палубы вертолет - в сторону острова, а, разгоняясь пеликаном по волнам, в направлении военной базы - гидросамолет. Максим сидел в последнем. Вообще-то, можно было и дальше восхитительными прыжками-полетами перемещаться между волнами. Я бы лично такой способ передвижения не променяла ни на что. А вот тебе, мой любимый читатель, именно тебе, не снится такой восхитительный полет, когда чуть касаешься земли или воды, и опять - а-а-а-ах - вверх! И долго- долго, нет, не паришь, а скользишь над землей! Но не потому, что ты уже разучился летать, нет!!! Просто сейчас этого не надо. Вот и Максу сейчас надо нужна была скорость. И он уступил романтику необходимости. Скорость. Быстрее, быстрее, быстрее! Время начинало прессоваться, и Максим почти физически чувствовал это. Ну, и кроме того… Ну, обожал он авиацию. Тем более, что уж здесь, в маленьком гидросамолете, раздобыв комбез, он сидел рядом с пилотом, то есть, вроде бы как в пилотской кабине. И, глядя на то, как управляется с этой серебристой птицей пилот, наш герой забыл о гнусных людишках и их гнусных проблемах. Нет, через часок он вновь погрузится в заботы этого, чуждого ему мира, где живут похожие, но незнакомые люди, где никто не знал о нем, Максиме… Правда, кто-то видел его во снах, а кто-то балдел от его двойника. И еще - кто-то любил Виталия, а кто-то этого Виталия ненавидел. Ну и что? Ну и что? Разве, вытаскивая тонущего, задумываешься, что он за человек? Или, спасая ребенка из горящего дома, думаешь, в кого он вырастет? А если бы даже и знал, что в огне плачет младенец - Гитлер, прошел бы мимо? К счастью, Максим не терзался такими размышлениями. Он был твердо убежден, что мрази нет места ни в одном из миров, что тонущих надо спасать, что «младенцев- Гитлеров» не бывает. И спасать надо тех, кто в этом нуждается, независимо, где это происходит - в чужой квартире, чужом городе, чужой стране, или, как сейчас, - в чужом мире.
Но все светлые мгновения действительно, «свистят, как пули у виска». И когда самолетик приземлился на военной базе, Максим с большим сожалением выбрался из кабины. Пора было вновь окунаться в окружающую гнусность. И начиналась она из мордоворотов морской пехоты, молча заломавших руки юноши и поволокших его к командиру - такому же мордовороту, только постарше, а поэтому и погаже. Ну, к примеру, когда молодежь заламывает на необъятном затылке беретик, словно крышечку на чайнике - это одно. Ну, пацанва, ну, романтика. Но когда на старый седой жирный затылок напяливает беретик их командир - это уже извращение какое-то. Или глупость. Или просто деградация. Или дегенерация?
«Наверное, последнее» - решил Максим, когда владелец беретика выпучился на него и вдруг заорал: «Кто-о-о-?»
- Что? - машинально уточнил юноша.
- Ни что, а кто-о-о!!! - вновь заорал командир.
