Палестинскую Автономию? Все это ничего особого не стоило бы, кроме одного - нравственного осуждения мирового сообщества и собственного народа внутри своего государства. То, что раньше было вполне приемлемым и даже обязательным через истребление или военное усмирение, сегодня по какому-то окрику сверху стало совершенно невозможно переступить, не осознавая, что совершаешь античеловеческое преступление. А ведь сепаратизм все тот же, что и был тысячу лет назад. А ведь гноится он на теле любого государства также досадно и так же болезненно, как и во все времена. А ведь удалить его одним разом всегда хочется так же, как хотелось и раньше. Но… понятия Добра уже не те. Военные меры принимаются только в крайних случаях, а в остальном все ограничивается бесполезными переговорами и политическими увязками.
В настоящее время иногда повторяются сожалительные сведения о том, что англичане в школах и в семьях продолжают бить детей. Никто, конечно, во внутренние дела Англии не вмешивается, потому что англичане имеют свой взгляд на воспитание детей, который рекомендует ребенка именно иногда побивать, недокармливать и недоодевать в ненастье, чтобы у того был настоящий характер. Но при этом объективно считается, что бить детей вообще нехорошо. В принципе. Согласны. Быть детей не просто не хорошо, это - самое мерзкое, что может делать человек с другим человеком. Это мы сейчас, опять же, понимаем. А еще пятьдесят лет назад битье детей было непременным спутником воспитания, и считалось, что если отец не порет розгами или ремнем, то из оболтуса ничего хорошего не выйдет. Нынешние наши дети, которые уже не знают, что такое порка, вырастают не хуже, а даже лучше, чем мы или наши старшие браться, но битье детей прекратилось не в виду этого, а только потому, что кем-то было вдруг поставлено еще одно условие нравственности - не поднимай руку на ребенка, он беспомощен, верит тебе, и когда ты его бьешь, он испытывает не только боль и унижение, мир рушится в своих основах для него в эти минуты. Человечество не знало этой истины около пяти тысяч лет! Детей били в качестве мер воспитания не только дома любящие руки родителей, но и в школах! Преподавателям не просто давались такие права, преподаватели к этому обязывались! В школьные принадлежности учительского состава входили розги, плетки и линейки для битья! Они
А что произошло за это время с судами? В Древней Греции, в этом 'детстве человечества', человек, оказавшийся в местах следствия, еще до прихода следователя, и до начала самого дела, уже подвергался пыткам и истязаниям
Сами суды раньше также не церемонились в принятии решений. И по нашим понятиям нравственность мало участвовала в то время в выработке норм правосудия. В средние века, например, убийство по тяжести содеянного приравнивалось к ссоре, и наказывалось имущественной компенсацией! Так сказать, они повздорили, и он поссорился с ней, размозжив ей голову топором. Плати штраф, - ссориться у нас нельзя! А фальшивомонетничество в том же уголовном праве предусматривало обязательную казнь. Цена фальшивого таллера - вот цена человеческой жизни по такому праву. А сейчас? Сейчас самыми тяжкими преступлениями считаются преступления против личности, а все экономические шалости, переступающие нормы закона, наказуются может быть и не менее строго,
Но и сама система правосудия тогда более напоминала речной поток, попавши в который, любому оставалось просто отдаться на волю стихии, поскольку никаких прав обвиняемый не имел вообще, и никакие обстоятельства содеянного судом не рассматривались. Есть состав - получи соответственно. А сейчас и смягчающие обстоятельства тебе, и верткие адвокаты, и апелляция, и добрые присяжные. Если раньше попасть под суд означало понести наказание в любом случае, и вопрос стоял только о том, насколько несправедливым оно может быть, то теперь суд чаще является способом избежать законного наказания, чем ответить по существу содеянного.
Ни общество, ни законопослушные граждане не могут искать какой-то целесообразности в уважительном отношении к преступникам. Оно появилось также от повышения меры соответствия наказания Добру, даже если наказуемый с этим Добром и не в ладах. Наглядный пример - суд Линча, который мы знаем более по отрицательным примерам, но который более производился возмущенной толпой над действительными изуверами - насильниками, убийцами, совратителями, ворами и т.д. Аналогом этого суда в России можно назвать избиения конокрадов, которые никто в деревне не хотел пропустить без своего посильного участия. Непосредственное преступление, наказываемое на месте стихийным судом возбужденного общества, не считается более достойным и законным, поскольку имеет формы личного зверства каждого участника такого суда. Нравственность и в этом случае своим непонятным повышением требовательности к соблюдению личного Добра прекратила самосуд в форме действия, которое не может не осуждаться моралью. Еще сто лет назад этот ее устой не мог бы укрепиться в обществе. Добро возросло, хотя прямое преступление при возможности прямого наказания вполне могло подпитывать такие не процессуальные суды и в наше время.
Но даже и не прямое наказание на месте преступления, а судебно определенная кара по результатам следствия, в наше время совершенно изменило свой характер, смысл и облик. Если раньше любому осужденному светили колодки или цепь с ядром на ноге и с кандалами на руках просто так, для того, чтобы ему жизнь с копеечку показалась, то теперь в камерах ставят телевизоры, в холлах тюрем - спортивные залы, а по коридорам по вечерам ходит грустный библиотекарь (это, к сожалению, не про Россию, где содержание заключенных безобразно скотское). Если раньше инки подвешивали провинившихся вниз головой на медленную смерть, сбрасывали их в пропасть, или, опять же, подвешивали над этими пропастями за волосы, а частенько и просто закрывали в пещере с ягуарами и змеями, то сейчас смертная казнь вообще отменяется все шире и шире даже в такой мягкой (относительно инков) форме, как выстрел в затылок. Европа также знала различные формы приведения в исполнение смертной казни - и четвертование, и одевание железного, раскаленного добела обруча на голову, и сжигание на медленном огне, и расплющивание головы в тисках, и усаживание на кол и многое другое, и именно эта Европа сегодня отменила смертную казнь вообще. Что, дешевле - кормить всю жизнь какого-либо маньяка, который изнасиловал и убил десяток мальчиков и девочек, чем просто вздернуть его в зале исполнения приговоров? Или еще какой-либо в этом пожизненном пансионе есть смысл, кроме нравственного? Никакого другого. Добро возросло и не позволяет делать что-то несоответствующее себе уже и там, где по всем понятиям следовало бы делать.
Даже в обращении с умалишенными произошел нравственный прогресс. Раньше сумасшедшего убивали, если он вел себя слишком опасно, сажали на цепь, если слишком шумно и вообще не замечали, если он не мешал и помирал обычной голодной смертью. Затем их стали сажать в тюрьмы. Вместе с преступниками. Причем их также подвергали обязательным телесным наказаниям, как и преступников! Не видели разницы! Затем их стали сажать в отдельные дома, где… по инерции тюрьмы также ежедневно подвергали их там избиениям и экзекуциям. Но не в качестве лечебной процедуры, а для порядка. Чтобы им не жилось лучше, чем тем, кто своими налогами их содержит в этих домах. И только буквально в последние два века их начали лечить и запретили избивать. Что там происходит - мы не знаем. Может быть, все еще избивают. Но не по больничному расписанию, а по каким-то другим, личным причинам санитаров. Это больше не только не разрешено, но и запрещено. Стало понятно, что это не по-доброму.
Пойдем дальше, к более тонким случаям.
В течение феодализма, например, также произошел, не изменяя внешней формы самого строя, сдвиг
