– Съел? – Святой снова толкнул посрамленного шутника.
– Потрясен вашими глубокими познаниями, – капитулировал Серегин и вслед за тем заговорщицким голосом пообещал – Завтра обязательно навестим ваше кафе и познакомимся поближе.
– Зачем? – жеманно пожала плечами симпатичная официантка.
– Чтобы восполнить пробелы в знании классической литературы в более интимной обстановке, – очаровывал девушку неугомонный Николай. – А сейчас, извините, труба зовет!
Он встал и ловко чмокнул официантку в щеку.
– Вперед, командир! Злачные места истосковались по нашим тугрикам. Как говаривал великий русский актер Вася Шукшин, деньги жгут мой карман!
Коля помахал перед носиком смеющейся девушки увесистым кожаным портмоне. Наверное, точно так же в этих краях лет сто назад махивали 'лопатниками' ‹Лопатник (устар.) – портмоне.› бородатые герои Мамина-Сибиряка.
Зал игральных автоматов со звучным названием 'Эльдорадо' занимал часть цокольного этажа старинного здания, бывшего до революции резиденцией представителя горнорудного департамента его императорского величества.
В здании поочередно размещались штаб части Уральского казачьего корпуса генерал-майора Гришина-Алмазова, редакция газеты 'Красный пролетарий', квартировали бойцы отряда особого назначения по борьбе с бандитизмом, которых сменили счетоводы финансовой инспекции, просидевшие до самой войны. Бухгалтеров и инспекторов вытеснили эвакуированные из Москвы, Воронежа и Ленинграда инженеры оборонительных заводов.
В послевоенное время особняк заняли не меньше дюжины контор, от райсобеса до домоуправления. Каждая контора имела свой закуток в цокольном этаже, куда складировала сломанную мебель, вышедшие из обращения бланки и прочую дребедень.
Когда же большинство этих советских бюрократических монстров приказало долго жить, предприимчивые люди взяли в аренду захламленное помещение, провели косметический ремонт, сварганили неоновую рекламу, которая зазывающе подмигивала разноцветными огоньками над входом в игральный зал.
Само же помещение особым изяществом не отличалось.
Голые окрашенные стены, пара ниток 'бегущих огней', белые люминесцентные лампы под потолком. У входа стоял обычный канцелярский стол, отгороженный от посетителей низкой деревянной стойкой, чуть дальше примостился коммерческий ларек с пивом, сигаретами и кофеваркой-экспрессом. Вдоль стен вытянулись шеренги игральных автоматов. Ближе к входу детские типа 'Охота на уток', 'Авторалли', 'Бильярд'. Подальше – забава для взрослых: 'Блэк джек', 'Покер' и тому подобное.
Перед автоматами стояли кресла, сделанные из никелированных металлических трубок, с сиденьями и спинками, обтянутыми красным дерматином. У клавиатур на каждом столике срезанные пивные банки для окурков. Импровизированные пепельницы дымились, как вулканы перед извержением.
Сквозь молочно-белую дымовую завесу пробивался свет экранов игральных автоматов. Что-то постоянно повизгивало, пищало, скрипело и звенело.
Игроки самозабвенно дергали за рычаги, нажимали кнопки, разочарованно вздыхали и после проигранного кона бежали к столу покупать очередные жетоны.
Понурый юнец с лицом нездорового зеленоватого цвета, подперев подбородок рукой, равнодушно менял купюры на жетоны. Деньги покрупнее он прятал в поясной кошелек, мелочь оставалась лежать на столе.
Временами парень забрасывал ноги на деревянную стойку, словно американский шериф из вестерна, и раскачивался на двух ножках стула. При этом джинсы у него сползали, обнажая белые несвежие носки, сбившиеся в гармошку на тонких, рахитичных щиколотках.
Тонким голосом кастрата, едва различимым среди шума, производимого игральными автоматами, он просил принести ему кофе:
– Лена.., плесни мне полчашечки! Башка раскалывается!
На зов из коммерческого киоска выходила девчушка лет семнадцати с взлохмаченными белокурыми волосами и красными от табачного дыма глазами. Не разжимая тонких бескровных губ, она материла парня, отвлекающего ее от основной работы – рассматривания толстых иллюстрированных западных каталогов одежды.
Эти служащие игрального зала были, что называется, два сапога пара. Оба они походили на притравленных дихлофосом мух.
Третий, накачанный бугай, был им полной противоположностью. Он курсировал между рядами автоматов и одергивал слишком ретивых посетителей, кого словом, а кого и подзатыльником…
– Босс! Почем жетоны? – спросил Серегин пришибленного парня.
– Пятьсот 'деревянных', – ответил тот, словно камни языком ворочал.
– В Москве дешевле! – возмутился Николай, расстегивая портмоне.
– Не нравится – езжай играть туда! – сквозь зубы процедил продавец жетонов, всем своим видом выказывая презрение к такому редкостному скупердяю.
– Отсыпь на двадцать тысяч для начала! – протянул деньги Серегин.
Взгляд парня потеплел.
– Солидному клиенту почет и уважение! – протянул слуга азарта. Казалось, он вот-вот добавит: 'ваше величество'.
Горсть жетонов перекочевала из жестяной банки в руки Николая. Распределив их по карманам, Серегин уверенным шагом завсегдатая подобных заведений двинулся к автоматам. Он занял свободное место и опустил кругляш в прорезь.
– Начнем, пожалуй, – сказал Коля и дернул за рычаг.
Электромеханическая машина, прозванная 'одноруким бандитом', о которой советские граждане знали из статей под рубрикой 'Их нравы', почти не изменилась со времени своего создания в конце сороковых годов. Несколько улучшился дизайн, добавились разные примочки в виде звуковых сигналов, цветных огоньков, но принцип остался прежним – на вращающемся барабане должны были совпасть картинки. Одинаковый набор вишенок или иных плодов означал выигрыш. Автомат выплевывал пригоршню жетонов, которые следовало обменять на деньги.
Кроме 'одноруких бандитов', в зале были аппараты, предлагавшие игры посложнее, чем простое дерганье за рычаг. Пользуясь клавиатурой, клиент соревновался с электронным мозгом машины, запрограммированным на постоянное увеличение ставок и соответственное увеличение возможного выигрыша.
Тут игра шла всерьез. Сосредоточенные люди вглядывались в экраны мониторов, нервно курили, запивая табачную горечь скверно приготовленным кофе. Игрока окружали зрители, дававшие бесплатные советы, как объегорить хваленую заморскую технику.
Святой не понимал, зачем бывший сержант привел его в это нижнетагильское 'Эльдорадо'. Да и вел себя Николай как-то странно. Он слабо интересовался выпадающими комбинациями, не глядя, опускал жетоны. Зато внимательно изучив фабричную маркировку на боковой панели автомата, Серегин удовлетворенно заметил:
– Тайваньская дешевка!
Следующим этапом стало наблюдение за игроками. Эксспецназовец проявил талант психолога пополам с классным детективом.
– Смотри! – Движением глаз он указал на средних лет мужчину, истерично барабанившего по клавиатуре короткими пальцами-сосисками. 'Клиент' весь взмок. Блики огоньков отражались в капельках пота, делая кожу лица похожей на шкуру меняющего цвет хамелеона.
Время от времени он затягивался сигаретой. По двум пепельницам, заполненным бычками, Николай определил:
– Часа два мучается, не меньше.
– Маньяк! – неодобрительно пробормотал Святой. – Лучше бы пива сходил выпить. Взопрел весь. Коля, что нам тут надо? Объясни! Меня тошнит от дыма. – Он демонстративно помахал рукой. – Накурено здесь! Крематорий!
