— Но ведь все сходится, — продолжала настаивать возбужденная Ира. — Подумай сама!
— Не собираюсь, — холодно заявила Камила, — и вам не советую. Нет ничего хуже дилетантизма. До завтра.
Мы изумленно смотрели ей вслед.
— Чего это она? — обрел, наконец, голос Димка, всю нашу беседу, похоже, отчаянно скучавший. — Не Камила, а прямо-таки вулкан страстей.
— А я понял, — неуверенно проговорил Ванька. — Кого можно шантажировать? У кого есть деньги. А у кого больше всего денег? У Камилы. Она решила, мы намекаем на ее причастность, и обиделась.
— Точно, — обрадовался Димка. — Камила и есть убийца, я давно это утверждал. Очищает наши ряды от недостойных. Марина была особой легкого поведения, а Галка так и вовсе воровкой. Интересно, кто следующий на очереди?
— Ты, — раздраженно ответила Ира. — У тебя язык без костей.
— А за это убивают? — комически перепугался Димка. — Где бы мне добыть кости, а?
Мы невольно улыбнулись. Тут я вспомнила, что Ира еще не сообщила Димке счастливую — или не слишком счастливую — новость о его грядущем отцовстве. Очевидно, что подобные признания делаются не при свидетелях. Как же Ира намеревается поступить, если собирается ни на шаг не отпускать меня от себя? Или она доверит на время мою ценную персону, например, Ваньке? Он вроде бы вне подозрений.
— Ира, — предложила я, — давай меня до дому проводит Ванька. А вы можете прогуляться с Димкой. Вам есть, что обсудить.
— Нет уж, — твердо возразила Ира. — До завтра, мальчики.
По дороге мы молчали. Я только попросила зайти в парикмахерскую. Мне вдруг страшно надоели африканские косички, просто ни минуты больше не могла с ними выдержать. Мне сделали короткую стрижку, и африканская принцесса благополучно сгинула. Туда ей и дорога! Не к добру она взялась за нож.
Дома Ира позвонила своим родителям и долго убеждала их, что ее святой долг на недельку переселиться ко мне, не то я умру с голоду. Мол, без мамы некому обо мне, бедненькой, позаботиться. К тому же мне боязно ночами одной в пустой квартире. Я надеялась, что в подобную чушь не поверят, однако разрешение было получено.
А потом Ира принялась маяться. Я не в силах объяснить, в чем это выражалось, но другого слова не подберешь. Она маялась, и маялась, и маялась.
Наконец, я не выдержала.
— Ну, чего ты бродишь, словно тигр в клетке? У меня уже в глазах рябит.
Я тебя что, силой сюда загнала?
— Я думаю про Димку, — жалобно сообщила Ира. — Я так нехорошо с ним рассталась… осадила его грубо. Мне стыдно. И вообще, он бы мог уже радоваться, что у нас будет ребенок, а из-за меня ничего не знает. Я как будто его обманываю, понимаешь?
— Позвони ему и договорись о встрече. Я понимаю, это не телефонный разговор.
— А ты?
— А ко мне ворвется злой маньяк и раскромсает на куски. Предварительно, правда, сломав две двери. Полагаю, это будет терминатор собственной персоной. Или обычный человек, но с электродрелью. Ира, ну, подумай хорошенько! Вчера я ночевала одна, и ничего, а сегодня вдруг и на минуту нельзя остаться.
— Обещай мне, что никого не впустишь, — помолчав немного, решилась Ира. — Только действительно никого. Ромку, Олега, Андрея, Настю… даже Ваньку или Камилу. Только меня.
Я тихонько захихикала. Прямо-таки сказка про волка и семерых козлят! А Ира — мама-коза.
— Не впущу, — согласилась я. — Даже президента страны собственной персоной.
— И почтальона, — зачем-то добавила Ира.
Я не возражала и против почтальона. Ради счастья подруги на что только ни пойдешь! Ирино настроение тут же повысилось, и она радостно помчалась к Димке на свидание, а я включила телевизор, чтобы немного развеяться. День выдался невероятно тяжелый.
Телефонный звонок заставил меня подпрыгнуть. «Оказывается, и у меня нервы», — подумала я, поднимая трубку.
— Ты умрешь, — произнес странный приглушенный голос.
— Ты тоже, — машинально ответила я. — Все умрут.
— Ты скоро и страшно, — после паузы добавил мой собеседник. Раздались частые гудки. Я с удивлением их считала, лишь после десятого положив трубку на рычаг. Может, мне померещилось? Долдонили с самого утра про маньяка, вот я и услышала не то, что есть. «Ты умрешь. Скоро и страшно». Ерунда! Я собираюсь жить долго, а умереть во сне.
Меня затрясло. Впервые я вдруг осознала, что опасения Иры и Дениса Борисовича не совсем уж беспочвенны. До этого я была уверена, что маньяк не более реален, чем какой-нибудь призрак оперы или темный лорд из книг о Гарри Потере. Меня смешило и немного раздражало беспокойство окружающих. Оно походило на слишком настойчивую неудачную шутку. Но кто-то действительно сказал мне только что: «Ты умрешь. Скоро и страшно». Или это розыгрыш? Тот же Димка… обнаружив, что Галка боится убийцы, он устроил представление с маской, а теперь решил разыграть меня по телефону. Правда, Димка сейчас, наверное, с Ирой, она бы ему не позволила. Значит, кто-то другой… Олег? Точно, он ведь любит острить. К тому же Ира уверяет, у Олега склонность к демонстрации. Ему, мол, требуется сперва запугать свои жертвы, послушать, как они теряются в догадках. Жертвы? Нет, неправда! Угроза не всерьез, я уверена в этом. Но чей это голос, почему он звучал так неестественно? Наверное, специально изменен. Неужели меня действительно хотят убить? Подойдет кто-то хороший и близкий, кому я верю, раз — и убьет, скоро и страшно. Господи, когда же вернется Ира, я боюсь!
— Кто там? — стуча зубами, задала я нелепый вопрос, едва в дверь позвонили.
— Я, — ответил незнакомый женский голос.
— Кто «я»?
— Ира.
Но голос был не ее, чужой и хриплый.
— Ну, открывай! — нервно поторопили меня. Я заворожено принялась отпирать замки. Один, второй… зачем я это делаю? Прикончат ведь в два счета… Подобные мысли проносились где-то в глубине сознания, а руки выполняли привычную процедуру.
За дверью стояла Ира. Несомненно, это была она, хотя лицо оказалось не менее чужим, чем голос. Опрокинутое, потерянное, бледное, словно мел.
— Ируня! — в ужасе вскричала я. — Плюнь на все! Нельзя так переживать! Он просто дурак, обыкновенный дурак. Он еще совсем не взрослый.
Ира молча прошла в комнату и забралась с ногами в кресло.
— Тебе нужно выпить, — предложила я. — Это помогает. Сейчас налью.
— Нет, — с трудом двигая губами, прошептала Ира. — Это повредит ребенку.
— Правильно, — обрадовалась я. — Думай о ребенке.
— Я думаю. Ему будет плохо без отца. Особенно если мальчик. И девочка тоже.
— Ничего, поднимем, — махнула рукой я. — Я помогу.
Вообще-то я страшно боюсь младенцев. Они такие маленькие, и не догадаешься, что у них на душе, поскольку не умеют говорить. При выборе между младенцем и, например, собакой я, безусловно, предпочла бы собаку, она мне как-то понятнее. Но ради подруги придется потерпеть.
— Лучше я лишусь Димки, чем убью ребенка, — громко и тоскливо произнесла Ира. — Аборт — это убийство.
— Димка смирится, я уверена. У него просто был шок, а, когда он привыкнет, то…
— Он совсем меня не любит. Он знает, от аборта я умру. Как он может толкать меня на это?
— Это тебе кажется, ты умрешь от аборта, а Димка знает, что куча девчонок проходит через это без малейших последствий. Конечно, он тебя любит. Но ты ведь сама говорила, он избалованный маменькин сынок. Нельзя требовать от него слишком многого. Давай я поговорю с ним, объясню…
— Нет! — вскинулась Ира. — Пожалуйста, не надо. Такие дела надо решать вдвоем. Он и я.
— Хорошо, не буду. Потерпи немножко, все образуется само собой, правда! Димка поймет. Ты,
