как ты выразилась, не простят ему этого. Они его сожгут на костре, живьем зароют в землю, забросают камнями. А потом, спустя годы, возможно, причислят к лику святых. Так уж устроено человечество.
- Ты говоришь страшные вещи, Эрнст.
- Это не я, Люси. Это история. Вспомни Иисуса Христа, Джордано Бруно. Джума, конечно, не Иисус, но разница только в масштабах. И Джуме от этого, поверь, не легче.
- Не пугай меня, Эрнст. Давай лучше не говорить об этом. - Она помолчала, сосредоточенно глядя куда-то вдаль. - Зачем мы сюда приехали? Не просто же так, подышать свежим воздухом?
- Нет, конечно. Надо определить место для каменного карьера.
- Ты задумал построить город?
Симмонс сделал вид, будто не понял иронии.
- Здесь...
- Послушай, Эрнст, объясни мне, пожалуйста, одну вещь.
- С удовольствием, Люси.
- Зачем тебе вся эта предпринимательская возня? Ради денег? Но их на твоем синтезаторе можно начеканить столько, что хоть дороги мости.
- Это ты здорово придумала! - расхохотался Симмонс. - Дороги из чистого золота!
- Тогда зачем?
- Понимаешь, Люси, богатый человек всегда в центре внимания. Когда источник его доходов известен, - это еще полбеды: завидуют, но мирятся. А вот когда он богат неизвестно за счет чего, - это вызывает подозрения. Я уже не говорю о том, что синтезировать можно только монеты, но не купюры.
- Почему?
- На купюрах есть номера.
- А, ну да.
- Во-вторых, надо же хоть чем-то объяснить цель нашего тут пребывания.
- А в-третьих?
- В-третьих... - он прикусил нижнюю губу и задумался. - В третьих, без моего вмешательства события развивались бы тут своим чередом.
- Хочешь проверить на практике теоретическое положение о роли личности в истории? - Эльсинора саркастически усмехнулась, но он пропустил шпильку мимо ушей.
- Теория меня не волнует. А вот практика... - Он озорно сощурился и прищелкнул пальцами. - Там я был бессилен, зато тут такое наворочаю, черт ногу сломит!
- Зачем?
- А пес его знает! Хочу и все тут. Интуиция. Ну вот подумай сама: Хивинское ханство, забытый богом и людьми медвежий угол, и вдруг - Аппиевы дороги! Шоссе! Автострады! Без автомобилей, правда, но магистрали на все сто! Представляешь, как историки взвоют лет эдак через двести? Каких только гипотез не выдумают, каких только теорий не сочинят! А всю эту кашу заварим мы с тобой. Сегодня. Вот здесь.
- Почему именно здесь?
- Ближе ничего подходящего нет.
- Ты советовался со специалистами?
- Зачем? - улыбнулся Симмонс. - Я сделал проще: заглянул на столетие вперед.
- И что же?..
- Вон там, - он указал рукой в ложбину, где у костра расположился казачий конвой, - через сто лет будет построен гравийно-щебеночный комбинат. А уж они-то наверняка все рассчитали и учли.
- И ты все еще не хочешь признать себя богом? - рассмеялась Эльсинора.
- Бог всемогущ, - скромно потупился он. - А мои возможности, увы, ограничены. Пойдем?
Она кивнула. Некоторое время они молча спускались по крутому каменистому склону. Потом началась пологая осыпь и под ногами зашуршали камешки.
- Готовый щебень, - буркнул Симмонс. Она промолчала. Стремительно разбегались в разные стороны серые длиннохвостые ящерицы. До ложбины, где жгли костер казаки, оставалось не больше километра, когда Эльсинора опустилась на огромный валун и виновато взглянула на Симмонса.
- Не могу больше. Устала.
- Давай отдохнем, - предложил он и присел рядом. - Спешить некуда.
Ветер изменил направление и дул теперь вдоль ложбины, донося до них дразнящий запах жарящегося мяса: один из конвойных подстрелил в пути дикого кабана и теперь казаки явно не теряли времени даром.
- Из головы не идут твои слова, - вздохнула Эльсинора. И зачем только ты мне все это сказал?
Симмонс нагнулся, набрал пригоршню мелких камешков, высыпал на гладкую поверхность валуна рядом с собой. Они почти не отличались один от другого, серые, неприметные, примерно одинакового размера и формы. Симмонс взял один камешек и кинул в куст йилгына, покрытый малиновыми метелками соцветий. Камень упал, не долетев.
- Понимаешь, - Симмонс взял второй камешек. прикинул на глазок расстояние, бросил. - Мы с тобой - случайные люди в этой реальности. Персоны нон грата, если угодно.
- Можно подумать, где-то мы желанные гости, - вздохнула Эльсинора.
- Верно. - Симмонс метнул еще один камешек. - Мы скитальцы. И именно поэтому не имеем права на привязанность.
Четвертый камень полетел в сторону куста и опять мимо.
- Я и сейчас не уверен, что поступил правильно, взяв тебя с собой. Что касается меня, то тут не было выбора. А ты...
- Я сама этого пожелала, - напомнила она.
- Ты пожелала сама, - задумчиво повторил он.
Некоторое время оба молчали. Казаки у костра затянули песню.
- Что же ты не продолжаешь? - спросила Эльсинора.
- Собственно, я уже почти все сказал.
- Ты не сказал главного.
- Да? - он обернулся и посмотрел ей в глаза. Она, не моргнув, выдержала взгляд.
- Да! Ты не сказал, почему я не имею права на привязанность. Потому, что я твоя жена?
Симмонс вздохнул и отвел глаза.
- Нет, Люси. - У него дрогнул голос, и он поспешно закашлялся. - С этим ты можешь не считаться.
- Тогда я тебя не понимаю, Эрнст.
- Сейчас поймешь. - Симмонс собрал оставшиеся камешки и стал машинально пересыпать их из ладони в ладонь. - Люди, на которых так или иначе распространяются наши симпатии, перестают быть самими собой.
- Не говори загадками!
Казалось, Симмонс ее не слышит.
- ...Мы отрицательно влияем на них, - продолжал он, сосредоточенно наблюдая за сплющимися камешками. - Почувствовав, что могут достичь большего, чем те, кто их окружает, они утрачивают чувство меры...
- А попроще нельзя? - раздраженно перебила его Эльсинора, но он опять не услышал.
- ...теряют осторожность, поступают вопреки здравому смыслу. И это их в конце концов губит. Пытаясь сделать добро, мы творим зло. Отсюда раздвоенность нашего с тобой положения. Казалось бы, мы можем сделать для людей очень многое и в то же время мы не можем себе это позволить. Вот и все, что я хотел сказать.
- Ты считаешь, я принесу ему несчастье?
- Ты уже принесла ему несчастье, Люси. Просто он не понимает этого...
- Вздор! - перебила его Эльсинора. - Джума счастлив!
- Пусть будет по-твоему. - Симмонс поднялся с валуна и швырнул в куст всю пригоршню камешков. - Пойдем?
- Погоди. - Эльсинора тоже встала и отряхнула платье. - В том, что ты говоришь, есть большая доля правды. Но ведь могут быть исключения?
