– Я задавал вопросы.
– Вопросы очень прямые и щекотливые, надо сказать.
– Вернемся к вашему мужу. Это не было самоубийство? – спросил Мейсон.
– Нет, увы, это убийство. Полиция восстановила ход событий. Электричества в том старом доме нет. Эдгар взял керосиновую лампу. Должно быть, зажег еще внизу и пошел наверх. Там он оставил свой чемодан. На всех окнах, кроме спальни, были шторы. Он вошел с лампой в спальню, и в этот момент кто-то выстрелил в него из револьвера. Когда проверили траекторию полета пули, оказалось, что стреляли с того места, где в грязи отпечатались следы автомобильных шин.
– А что произошло с лампой? Она просто догорела до конца?
– Нет, ее, видимо, погасили. Из-за этой лампы Эдгар и подставил себя под выстрел. В ней почти не убавилось керосину.
– Вы знали об этом загородном доме мужа?
– Нет, понятия не имела. Когда услышала, то решила, что, видимо, даже у таких убежденных паинек, как мой благоверный, мужские инстинкты дают себя знать.
– Вы подумали, что это было место для свиданий?
Она усмехнулась:
– Что же еще?
– У вас есть какие-то основания так думать?
– Да. Полиция нашла отпечатки пальцев, которые, видимо, принадлежат какой-то женщине.
– Вы догадываетесь, кто она?
Она отрицательно покачала головой:
– Представления не имею. Может, это какая-нибудь служащая из их универмага. Посоветовала полиции проверить отпечатки всех работающих там женщин. Мне почему-то кажется, они найдут ее именно среди них.
– Почему вы так думаете?
– Я знаю Эдгара. Он ведь даже знакомиться с женщинами не умеет. Похоже, что кто-то из служащих универмага попытался соблазнить его. Сам он на такую инициативу не способен.
– Выходит, она просто влюбилась в него.
Лоррейн Феррел только рассмеялась в ответ.
– Что же тогда ею двигало? – спросил Мейсон.
– А что двигало мною? Одно и то же – деньги.
– Тогда ей уже незачем было бы работать в универмаге.
– Да, мистер Мейсон, вы абсолютно правы. Круг поисков можно сузить. Полиции следует искать юную красавицу, которая работала у него и перестала там работать.
– Значит, вы убеждены, что она из числа служащих вашего универмага? – спросил Мейсон.
– Утверждать это я не могу, – уклончиво ответила Лоррейн.
– Но все же трудно предположить, что молодая женщина, неважно, каковы ее зарплата и амбиции, согласится жить в старом доме на ферме, где нет никаких удобств, даже электричества.
– Вы правы.
– Давайте предположим, – предложил Мейсон, – что если она там не жила, то, значит, этот дом использовался лишь как место свиданий.
Лоррейн Феррел, соглашаясь, кивнула:
– Это вполне логично, мистер Мейсон. Вы совершенно правы. Тогда, похоже, он имел дело с замужней женщиной, которая могла встречаться с ним лишь от случая к случаю и так, чтобы их никто вместе не видел. Должно быть, так.
– Получается, что у нас несколько различных версий, – сказал Мейсон.
– И следующее звено в этой цепочке различных версий – ее ревнивый муж, – заметила Лоррейн.
– Он последовал за своей неверной женой, – продолжил ее мысль Мейсон, – нашел любовное гнездышко, увидел там в спальне своего соперника – любовника жены, не смог избежать искушения и спустил курок. И тут же уехал прочь. Жена при этом осталась одна в доме со своим убитым любовником. Она потушила керосиновую лампу. После этого тоже покинула дом. Покинула его так же, как и приехала, – на автомобиле Эдгара Феррела.
Лоррейн Феррел вновь кивнула.
– Все сходится. Но при одном условии, – сказал Мейсон.
– А именно?
– Все сказанное вами должно быть правдой.
Лоррейн не выразила ни удивления, ни обиды, ни негодования.
– Я не привыкла лгать, мистер Мейсон. Когда-то пару раз я соврала, но в общем я не умею и не люблю этого. Я говорю вам правду. Так легче. Меньше забот. Вы ведь юрист, и, если бы я попыталась спрятаться в одежду лжи, вы бы сорвали с меня эту одежду. Я говорю вам правду, тем более что вы единственный человек на свете, знающий, что я вовсе не огорчена смертью мужа. Я выложила на стол все свои карты.
В этот момент послышались шаги, дверь открылась, и перед ними предстал усталый, чем-то огорченный и обеспокоенный Эддисон.
– Привет, Мейсон. Слава богу, что вы здесь, – бросил он.
– Что случилось? – спросила Лоррейн Феррел.
– Да уж случилось, – ответил Эддисон. – Ладно, я не хозяин здесь, пошли в мой кабинет. Там у меня припасена бутылка, мне надо подкрепиться.
Все прошли в кабинет, где он, нажав кнопку, отодвинул стеллаж, за которым скрывались солидные запасы спиртного.
– Что вы желаете? – спросил Эддисон.
– Виски с содовой, – первой ответила Лоррейн.
Эддисон поставил на стол три стакана, дрожащей рукой налил виски и бросил по кубику льда, добавив содовой. Потом он подошел к окну и отдернул штору.
– Да уже светло!
Солнце еще не взошло, но уже можно было обойтись без электрического освещения. Эддисон повернул выключатель и поднял свой стакан.
– Вот в чем счастье. Вот что мне надо. – Одним глотком он осушил половину стакана.
– Что произошло? – спросил Мейсон.
Эддисон устало плюхнулся в кресло, достал из стола сигару, отрезал кончик, зажег спичку.
– Эдгар Феррел убит из моего пистолета.
– Из твоего? – воскликнула Лоррейн.
Эддисон кивнул.
– Как это могло быть? – удивился Мейсон.
Эддисон рассматривал свою сигару, избегая глядеть на вдову партнера и на Мейсона.
Мейсон терпеливо ждал ответа.
Эддисон затянулся сигарой, еще разок приложился к виски, помолчал. Несколько мгновений в комнате царила тишина.
– Ведь о таких мелочах никогда не думаешь. И вдруг – убийство.
Снова воцарилось молчание.
Наконец Эддисон поднял голову и обратился к Мейсону:
– Вы, мистер Мейсон, в делах об убийствах разбираетесь не меньше, чем я в торговле. Вы ведь подтвердите, что я вам все выложил, – это, я знаю, важно для вас. Но вот мелочи – о них я не подумал.
– Выкладывайте все начистоту, – подбодрил его Мейсон.
– Когда Эдгар собирался на рыбалку, он попросил у меня револьвер. И я дал ему свой.
– А почему он сам не купил его себе?
– Откуда я знаю, – ответил Эддисон. – Месяца три назад мы как-то сидели вместе. Я решил немного побаловаться оружием. Наверное, Эдгар до того момента вообще ни разу не держал в руках пистолета. Я ему кое-что показал, ну как стрелять. У него начало получаться неплохо. А когда подошло время его
