– Не собираюсь я сидеть на твоей шее, но и талисманы продавать не стану. Эти вещи мне не принадлежат, они принадлежат Сатурну, и я не имею никакого права так ими распоряжаться.
– Как хочешь, – пожал плечами Макс, – если надумаешь, я всегда смогу поговорить с нужным человеком, так что имей в виду.
– Хорошо.
И Дэн убрал талисманы обратно в сумку.
– Сколько всего может произойти за один день, – невесело усмехнулась Анаис, глядя на сидевшего на берегу озера толстяка – он безуспешно пытался поймать хоть одну рыбину. – Терра, какие есть варианты? Как его вернуть?
– Ты даже не представляешь, насколько это сложно. Прежде всего необходимо выяснить, желает ли он вернуться сам, иначе земными Гениями это будет расценено как похищение, а мне такие проблемы не нужны. В конце концов, я не Ахун, которому никакие законы не писаны, я женщина порядочная.
– Кто женщина порядочная? – раздался голос подошедшего Сократа. – Ты про себя что ли, Теруся?
– Погоди, Сократ, – отмахнулась Анаис. – Алмон, а через Организацию его никак не забрать? Ведь Дэн ни кто-нибудь, а спутник правительницы Сатурна!
– Надо подумать, – ответил полуволк. – Понимаешь, если бы он остался на любой другой планете, принятой в Сообщество, не возникло бы никаких проблем, но с Землей всегда большие сложности. – И, поймав взгляд Анаис добавил: – Я подумаю, подумаю, обязательно подумаю. Я уже начал думать.
Марс затопила густая зимняя ночь. Дворцовые обитатели, за исключением охраны, готовились ко сну. Дождавшись, пока стихнут последние признаки жизни,
Никем не замеченная, девушка спустилась в винный погреб, взяла с пола бутылку, откупорила ее и сделала пару больших глотков. Зажгла один факел от горевшего на стене и начала спускаться в подземелье, решив во что бы то ни стало разгадать тайны, хранимые Дворцом.
Как никто другой ощущал Дэн, насколько медленно ползет на Земле время. Неизвестно, что он ненавидел больше – свою родину, так настырно звавшую к себе, а потом, подобно тюремной камере захлопнувшей дверь, или же собственную беспомощность, отсутствие всяких возможностей для создания Вихря. Если бы Дэн смог хотя бы отыскать площадку Вихря, попытка быть может, увенчалась бы успехом, но все без исключения площадки были тщательно замаскированы
Наступая на ноги прохожим, Денис плелся обратно домой, ничего не замечая вокруг. Внезапно в его глазах потемнело – впереди, протискиваясь сквозь толпу, шел толстый господин в пальто с меховым воротником, его спина показалась Дэну такой знакомой… Расталкивая прохожих, он бросился за ним.
– Сократ! – крикнул Дэн, хватая толстяка за плечо. – Сократ!
Прохожий обернулся и сердце молодого человека тоскливо сжалось.
– Извините, я ошибся…
– Ничего, молодой человек, это даже лестно, когда тебя принимают за известного философа. С наступающим вас Новым годом.
– Спасибо, вас так же.
Мужчина отправился дальше, а Дэн остался стоять, глядя ему во след.
Выпитое вино придавало
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем цель была достигнута. Теперь уже сырость, давящая духота и часто капающая с потолка вода ей были безразличны, да и фрески не показались настолько ужасными, просто странные фигуры без смысла и значения. Девушка зажгла второй факел и принялась осматривать стены. Она хорошо помнила, где должна была находиться странная дверь.
Потратив пару часов на изучение Дворцового подвала и ощупав каждый сантиметр стен, покрытых осклизлой плесенью,
Шли дни, одинаковые, однообразные, похожие на стадо серых овец. Друзья никак о себе не сообщали, и Дэн постепенно терял надежду на возвращение обратно, на планету, ставшую для него второй родиной. С каким-то маниакальным упорством он часами бродил по городу в поисках старых заброшенных домов, в надежде отыскать хоть какой-то малейший намек на площадку Транспортного Вихря.
С каждым новым днем Дэн все больше и больше мрачнел, впадая в депрессию, и однажды Макс не выдержал.
– Все, хватит, надоело. Не могу больше смотреть, как ты страдаешь по своим призракам. Они уже в прошлом, они всего лишь призраки, понимаешь? Вспоминай их как хорошую сказку, что было, то было, считай, что тебе и так крупно повезло, все-таки посмотрел другие миры. А сейчас надо продолжать жить дальше. Вот, иди сюда, к зеркалу.
– Зачем?
– Иди. Встань сюда, рядом со мной. Что ты видишь?
– Нас. Слушай, хватит, к чему это все?
– Нет, постой. Ты видишь одного классного парня с калифорнийским загаром посреди зимы и другого замечательного парня, почти блондина с почти голубыми глазами.
– Ну и что?
– Ну и что? Ты говоришь: «Ну и что?» Хорошо, поставлю вопрос по-другому: что делают эти два красавца целыми днями дома, причем в гордом одиночестве? Не знаю, как у вас там на Сатурне, но я живой человек и, между прочим, в самом расцвете сил и возможностей. С тех пор, как меня бросила Алла, из-за тебя, между прочим…
– Кажется, мы с тобой уже говорили на эту тему, и ты прекрасно знаешь, что мне твоя Алла не нужна.
– Знаю, но я опять немного о другом, о том, что с тех пор у меня не было ни одной девчонки, а мне же надо как-то удовлетворять потребности моего организма. Поэтому у меня есть предложение отправиться к кому-нибудь в гости или самим устроить вечеринку. Подружек у меня полно, а тебе будет достаточно вот так вот слегка приподнять одну бровь, и они все тут же попадают перед тобой без сознания. Ну что, идет?
– Нет, не идет.
– Почему?
– Не хочу.
– Это глупо – хранить верность женщине, которая находится даже не в другом городе, а вообще на другой планете. Пойдем, развеемся.
– Пойми, я не «храню верность», я просто уже не могу больше «удовлетворять потребности своего организма» так, как делал это раньше. Самое страшное, что мы привыкли заниматься любовью
