– Был народ, была планета. Я не знаю и никогда не узнаю, кто мои родители и что с ними стало, что стало со всеми остальными, почему я живу, а они нет?
– Алмон, – Терра положила свою руку на его пальцы, – мне очень больно, когда больно тебе. И еще больнее оттого, что я не знаю, как и чем тебе помочь.
– Ты помогаешь мне одним своим присутствием, – Алмон поцеловал ее руку, – спасибо тебе.
Терра глотнула вина и отвернулась.
– Алмон…
– Что?
– Да так, ничего. Скажи, ты не скучаешь по своей жизни на Марсе?
– Мне некогда, – усмехнулся полуволк.
– Скажи, ты не хотел бы обзавестись семьей, домом? – Терра отрешенно постукивала пальцами по столу.
– Ты представляешь меня в роли отца семейства? – улыбнулся полуволк.
– Кого я никогда не смогла бы представить в такой роли, так это Сократа, но даже из него получился вполне заботливый папаша.
– Не знаю, Терра, не уверен, что найдется женщина, которая захочет связать себя со спецштатовцем.
– А женщины, работающие в Спец. Штате? Общее дело, общие интересы…
– Браки и личные отношения внутри Организации запрещены.
Алмон подлил вина себе и Терре.
– Нет, ну почему ты говоришь, что вряд ли найдется женщина, которая захочет связать себя со спецштатовцем? Уверена, женщины тебя боготворят, ведь ты воплощение всех качеств, о которых только можно мечтать.
– Ты так думаешь?
– Я это знаю, – Терр-Розе задумчиво смотрела на полуволка бархатными черными глазами. – Когда ты рядом, весь мир становится другим.
– Он делается лучше или хуже? – снова улыбнулся Алмон, разглядывая свой бокал.
– Он просто становится другим.
За разговорами они не заметили, как досидели до утра, и раньше всех проснувшийся толстяк застал в кают-компании беседу за вторым кувшином вина.
– Доброе утречко! – заулыбался он. – Нет, нет, не обращайте на меня никакого внимания, я буду невидим и неслышим, как мотылек! Я только напиточек бодрости, если можно, буквально один глоточек.
– Ну, почему, – устало произнесла Терра, – ну, почему, когда все так хорошо, все становится так плохо? Почему в самый неподходящий момент прилетает именно
– Пойду разбужу доктора, – Алмон поднялся из-за стола и направился к выходу, – есть для него хорошее известие: сегодня будем пролетать мимо корабля, идущего на Землю. Конечно, он летит не на саму Землю, а мимо, но они согласились взять его на борт и высадить на голубой планете.
– Это прекрасно, – Терр-Розе поднялась из-за стола и покачнулась – Надо же, – удивилась она, – а я и не заметила, что пьяна!
– Ничего, – ласково сказал Сократ, – постепенно это войдет в твою привычку. Напиточек будешь?
– Я приготовлю его сама! Разве можно предугадать, чего ты в него насыплешь!
– Не беспокойся. К сожалению, хранить яды на кораблях запрещено.
– Ну, уж ты, наверняка носишь с собой пару флаконов! Отойди, дай я чашку возьму!
– Отойду, если ты мне расскажешь, о чем вы тут всю ночь ворковали, а?
– Не о том, о чем ты думаешь, пошляк! Неужели в тебе вообще нет ничего святого?
– Ну, тебе-то в этом отношении волноваться не о чем: крылья у тебя уже выросли, святости полно, а сияние само появится. Нет, а все же, о чем вы говорили? – Сократ открыл коробку с конфетами и начал уничтожать одну за другой, запивая сладости напитком. – Поведай Сократику свои секретики.
– Почему ты все время лезешь не в свои дела? Почему я вообще с тобой разговариваю? Почему я вообще тебя терплю?
– Солнышко, я, конечно, не в состоянии ответить на такое количество глобальных вопросов, но все же думаю, что это не ты меня, а я тебя терплю. О, а вот и Алмон вернулся… Алмон, что с тобой? – толстяк смотрел через плечо Терре. – Что произошло?
Терр-Розе обернулась, в дверях стоял полуволк с каким-то странным выражением лица.
– Что такое? – забеспокоилась она. – Что-то случилось?
– Случилось, – деревянным голосом произнес Алмон. – Доктор убит.
– Не пойму, чего так нервничаешь? – сильно подвыпивший Палач смотрел на свою молодую жену, она металась по спальне, где новобрачным предстояло провести свою первую ночь. – Что плохого в женитьбе Патриция? Ровным счетом ничего…
– Замолчи! – взорвалась
– По-моему, ты не права, – заметил Палач, – уверен, Веста не играет и не притворяется. Это Патриций ей голову закрутил, а не она ему, это я точно знаю.
– Ты что, с ума сошел, несчастный? Зачем это Патрицию? Владыке это не ни к чему, по нему и так все женщины с ума сходят! Не такая уж она и наивная, какой кажется! Ты ее родителей видел? Пьяницу папочку с его мужицкими манерами и толстозадую мамочку, неизвестно как втиснутую в безвкусные тряпки? Откуда у таких родителей может получиться приличная дочь? Патрицию будет стыдно с нею на люди показаться!
– Не пойму, тебе-то что за дело? Не тебе же, в конце концов, с нею жить.
– Вот именно, мне с нею жить! Мне с ней жить в одном Дворце! Все внимание Патриция теперь сосредоточенно на этой красноглазой уродке! Носится с нею, как будто она невесть что!
– Она все-таки его жена, – пожал плечами Палач, старясь стащить с ног сапоги.
– Ты много пьешь, тебе не кажется? – равнодушно произнес молодой человек.
– Не кажется! – огрызнулась девушка. – Уж кто бы говорил, да только не ты! Давно ли ты тут хромал и кашлял? Все из-за тебя, из-за твоих попоек упустили эту гадину!
– Какую гадину? – насторожился Палач. – О чем ты?
– Ни о чем, – осеклась
Палач нехотя слез с кровати.
Брачная ночь была на удивление короткой. Как только Палач окончательно напился, накурился и уснул,
– Как убит? – Терра изумленно смотрела на полуволка. – Может, сам умер?
– У него горло прокушено, сам он этого никак сделать не мог. Его убили.
– Но кто?! – Сократ едва обрел дар речи. – Неужели все сначала? Что за злобный дух поселился на нашем корабле?
– Нужно разбудить остальных, – сказал Алмон.
– Я с тобой.
Терра вышла вслед за ним из кают-компании.
– А я, пожалуй, здесь подожду, – пробормотал толстяк. Он вынул из коробки новую конфету, подумал,
