Патриций

– Зачем… почему?

– Если он собирался оживить двойника, вдохнув в него твою жизнь, то проще и эффективнее сделать это, изменив структуру твоей крови и энергии, превратив тебя в вампира.

– Что же теперь со мною будет?

– Я не знаю, о ком вы говорите, – Селон подошел к Анаис и положил руку ей на плечо, – но тот, кто желает зла ей, желает зла всем вам – тот и мой враг. Моя сила, моя жизнь принадлежат вам, и вы можете ими распоряжаться.

– Спасибо, Селон, – сказал толстяк, – ты уж извини, что все так получилось.

– Я все понимаю, – чинно кивнул он.

– Не отчаивайся и ничего не бойся, – сказал Алмон, – плохо, когда мы порознь, но если мы вместе, нас ничего не должно страшить. Помнишь, что говорил тебе Учитель? «Покуда твои друзья с тобой, твоя сила безгранична».

– Еще он говорил: «…пусть она послужит только добру», – в голосе девушки звенели слезы.

– А также он говорил, что «покуда мы вместе, не будет той силы, способной нас сломить, и что мы сами определяем свое место в Космосе».

– Вот именно, – кивнул Сократ, – никто не вправе это делать за нас и за тебя, Анаис. Ты сама себе полноправная хозяйка.

* * *

– Мне очень жаль, что ты оказалась свидетельницей этой неприятной сцены, – Повелитель под руку вел Весту по коридору. – Искренне жаль.

– Я ничего не понимаю. Что произошло?

– Ничего особенного, – спокойно ответил Повелитель, – с Анаис иногда такое случается. Ей нельзя много пить, она становится невменяемой, начинает меня принимать за кого-то другого, все время угрожает или признается в любви. За нею постоянно присматривают врачи, не понимаю, как ей удалось на этот раз напиться и придти в мой кабинет?

– Значит, она больна? – прошептала Веста. – Бедная девочка.

– Очень, – кивнул Патриций.

– Как жаль, – огорчилась Веста. – А по виду ни за что не скажешь.

– Да, на внешности это никак не отражается. В будущем не обращай внимания на ее выходки и на бред, который она может нести.

– Но почему вы раньше меня не предупредили?

– Это мое упущение, прости меня.

– Ничего страшного, но, по правде сказать, я все же испугалась, не знала что и думать. А этот молодой человек, со странным именем «Палач», он о ее болезни знает?

– Да, конечно, но он так любит мою дочь, что ее болезнь для него не имеет никакого значения. Он, конечно же, мог отказаться от свадьбы, но не сделал этого.

– Признаться, я была о нем немного другого мнения, а оказывается, он очень благородный человек.

– О, да, – усмехнулся Патриций, – он благороднейший из смертных.

* * *

Раннее утро только-только приоткрывало влажные глаза, когда крейсер «КИРАС» совершил посадку на космодроме планеты Меркурий.

– Наконец-то, свершилось, – Сократ вышел из корабля и потянулся, с наслаждением вдыхая прохладный свежий воздух. – Вот я и дома!

– Какой покой и тишина, – Терра с удовольствием посмотрела по сторонам. Вокруг простирался еще пустой и сонный космодром с четко расчерченными посадочными площадками. – Вот бы здесь остаться насовсем, хоть бы нервы пришли в порядок.

– Ты что, раньше никогда не бывала на Меркурии? – удивился Сократ.

– Нет.

– Ну, тогда наслаждайся тишиной. Через пару часиков народ проснется, и марсианская Гавань тебе покажется колыбельной музыкой.

– О чем ты? – забеспокоилась Терр-Розе.

– Он немного преувеличивает, – улыбнулся Алмон. – На самом деле, ничего страшного нет, просто Меркурий похож на большой шумный базар. Это один из крупнейших торговых центров, так же это и курорт. Сюда съезжаются со всей Системы любители как следует повеселиться и сделать выгодные покупки, так что вам покажется, будто вы попали на бесконечный карнавал и рынок одновременно. Это веселая планета, но я никогда не задерживался здесь больше недели, после душа требует хотя бы часок тишины и покоя, а по ночам еще долго снятся шумные, разноцветные сны.

– Интересно, интересно, – улыбнулся Селон. – С удовольствием буду познавать ваш мир!

– Да, кстати, – обернулся к ему Сократ, – если не хочешь, чтобы все познавали тебя, одежду, а особенно рубашечку, не мешало бы сменить, очень уж они у тебя приметные, шагу ступить не дадут – одни будут спрашивать, где купил, а другие просить, чтобы продал.

– Но это одежда императора, я не могу ее продать!

– От тебя этого и не требуется, просто переоденься и живи себе спокойно. На Меркурии бурно реагируют на всякие диковины.

– Хорошо, но где мне взять другую одежду?

– Рядом с тобой стоит когтистый тип, чрезвычайно высокий и весь в мышцах, обратись к нему с этим вопросом, пускай поделится гардеробом.

* * *

Веста читала старинную книгу из Дворцовой Библиотеки в Зале Всех Туманов. Она впервые пришла сюда и была поражена до глубины души – казалось, что попала она в иное измерение. Зала выглядела поляной, окруженной вековыми деревьями, закутанными в густой утренний туман. Царила тишина, и лишь изредка где-то вдалеке вскрикивала одинокая птица. Здесь всегда господствовали Первые Дни Осени, тихие, безветренные, туманные, всегда жило раннее утро, и казалось – лес бесконечен, а туман бессмертен…

Веста прервала чтение и посмотрела себе под ноги. Ее туфли серебрились от рос, упавших с высоких трав, рядом спал ствол поваленной, заросшей мхами ели, меж деревьев вились дикие тропинки и тишина… тишина срывалась мелкими каплями с чуть желтеющих листьев. Веста взяла лежавший рядом на скамейке альбом и тонкий карандаш. На листе быстро стал появляться сломанный ствол ели и сидящий на нем Владыка. Она изображала Патриция в легкой тонкой одежде, которую он обычно носил в своих покоях. Веста запечатлела расслабленную и одновременно напряженную позу Владыки, поворот головы, словно он прислушивается к чему-то извне и внутри себя, и выражение его лица – печальное и жесткое одновременно. Босые ноги Патриция она окружила редкими росистыми травами, а на его плечах нарисовала небрежно наброшенный тяжелый, роскошный плащ из ночного неба…

– Очень похоже.

Веста вздрогнула от неожиданности и подняла взгляд. Рядом стояла Анаис.

– Ой, – улыбнулась Веста, – я не слышала, как ты подошла.

– Я не хотела напугать вас, – Анаис присела на ствол сломанной ели, продолжая смотреть на рисунок. – У вас прекрасно получилось, правда, мне кажется, у него не настолько тонкие черты лица.

– Иногда он видится мне почти совсем прозрачным, – задумчиво улыбнулась Веста.

– Вы специально учились художествам?

– Нет, просто всегда рисовала, – Веста положила альбом на скамью. – Здесь так красиво, что невозможно не рисовать.

– Да, – Анаис посмотрела по сторонам. – А озеро вы видели?

– Озеро? Нет.

– Хотите покажу?

– Конечно.

– Идемте.