«антидоты». Хотя, в таком случае, должно было бы звучать, если по уму, — антитоды, а не антидоты. Ведь там аббревиатура ТОД была, а не ДОТ. Так ведь? Почему же тогда… А-а-а! — кажется, понял… Дошло наконец. Голова-два уха! Только сейчас и дошло. Видимо, это Ерофеев-не-тот во всём виноват. Это же он, помнится, когда по поводу той бойни манифест с проклятьями кропал, неправильно перевёл название ордена. Он же тогда «Творцов освобождённых действий» перевёл как «Деятелей освобождённого творчества». Понятное дело, что специально тёзка это умудрил. Не случайно так перевёл, а для того, чтобы парней перед местной публикой попушистей выставить. Мол, чистым творчеством парни занимались и пальцем никого не трогали. И даже не мыслили. Примус починяли… А чем примус был начинён, — кому какое что? Теперь-то… Ага. Вот так, наверное, всё и вышло. Так и пошло с его лёгкой руки.
Но это… Куда это она свернула?
Похоже промзона какая-то. Хотя и окружённая высоким забором с колючей проволокой, но сразу видно, что брошенная территория. Подпольный пункт приёма лома. Через десять секунд после объявления общего атаса.
Девушка уверенно направила свою мотоциклетку в раскрытые настежь огромные ворота и, перевалив через грузовые весы, въехала на безлюдную площадку, заваленную огромными кучами металлолома, каждая их которых отсылала своим мрачным видом к знаменитому верещагинскому полотну. Лихим слаломистом обогнула она печальные эти сопки, взобралась с ходу на покоцанную железобетонную плиту и — мазафака! — перелетела через ржавые рельсы магнитного крана. Съехала с насыпи и с разворотом остановилась у какого-то одноэтажного здания. При этом выбросив задним колесом порцию щебня. Как бы салютом отметив факт своего прибытия.
Внешний вид этой хибары говорил о том, что в ней располагается какая-то контора. Вернее, что там когда-то располагалась какая-то контора. Когда-то в прошлом, ещё до Великого Дележа, — потому как треснувший шифер, разбитые стёкла и, вообще, вся та мерзость запустения, которая царила вокруг, убеждала всякого сюда забредшего, что в этом разгромленном здании давно уже никто не появлялся. Что пусто здесь. Что райком закрыт. Что все ушли на фондовую биржу. Что…
Но нет.
Перекошенные двери с позорным скрипом приоткрылись. И из теремка на ветер вышло двое.
Виктор слез с мотоцикла и пошёл им навстречу, — хотя одного из них он видел впервые, но во втором, — в том, что в зелёном шерстяном берете, узнал старика Бодрийара… Эка, куда его, беспокойного фланёра на планёры-то закинуло! В такую глушь. В такую чудь. В такую хрень.
Бодрийар распростёр объятья. Потёрся, охая-ахая, объективом своего фотоаппарата о живот Виктора. При этом успел, щёлкнув пальцами, что-то приказать своему спутнику — услужливому юноше в полосатом сюртучке.
Виктор, скосившись, увидел, как тот, спотыкаясь и царапая о щебень узкие носки своих абсолютных туфель, подбежал к девушке на цырлах и протянул ей деньги. Да только отвергла она перетянутый резинкой рулончик, мотнула гордой головой, что-то произнесла короткое и резкое, и, отжав газ, запылила на выезд. Не оглядываясь.
Из идейных, наверное.
За просто так его с поля боя вытащила.
Чисто из любви к искусству.
Виктор пожалел, что не успел хотя бы поблагодарить свою спасительницу. И даже вслед ей рукой махнуть не успел. Но подумал, что даст бог ещё свидятся. Земля — планета круглая, хотя и плоская…
Спутник Бодрийара, как Виктор и догадывался, оказался человеком посторонним, всего лишь переводчиком из эскорт-агентства, — Жан упорно не хотел общаться на английском. Ну ни в какую. Западло это было для французского интеллектуала. Только уж в самых крайних случаях мог он снизойти, а чтоб так… так нет.
— ВиктОр, у меня к тебе срочное дело, — сразу поведал через переводчика Жан. — Я и в Москве-то из-за этого.
— Догадался уже, — кивнул Виктор, и тут же попросил: — Жан, если можешь, называй меня ВИктором… На русский манер. Ладно?
— О, кей, — нет проблем, Ви-иктор… — перевёл юноша, имитируя, а может быть, и передразнивая Жана. Нет, скорее всё же, имитируя. Не похож он был на тех, кто умеет шутить. Просто чересчур старается.
— Спасибо, — поблагодарил Виктор. — Ну и?
— Да-да, Ви-иктор, к сути… Мне удалось… В общем, я недавно узнал, что Жабу можно уничтожить Золотой пулей.
— Золотой пулей? Интересно… — Виктор попытался что-то припомнить, но покачал головой. — Не слышал раньше. А это что за беда такая?
— Я, Ви-иктор, пока и сам толком не знаю, но говорят, что это надёжное средство. Убойное…
— Кто говорит?
— Верные люди.
— Понятно… Раз верные, то понятно. И что вы, Жан, от меня хотите?
— Чтоб ты, Ви-иктор, добыл её, эту Золотую пулю.
— Всего лишь? — усмехнулся Виктор. — Чтоб добыл… Нормально. А где она?
— Пока не знаю. Мне сегодня ночью должны передать факсом один дополнительный манускрипт. И только завтра я смогу сообщить и общий план и все подробности. Пока мне нужно твоё, Ви-иктор, принципиальное согласие.
— Ну ништяк, — пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что… А почему, собственно, я?
— А кто? Ты же у нас — Ви-иктор. Ни плюй, ни мой… Простите, поправился сбившийся переводчик, — не более не менее.
— Действительно… Послушайте, Жан, а с этой вашей Золотой пулей не выйдет такая же лажа, как с Хорошей миной и Хазарской стрелой? Не будем ли опять зазря рубиться?
— Как сказать… На первый прикид источники внушают доверие. Хотя… кто его там знает. Тогда тоже казалось… Впрочем, Ви-иктор, разве у нас есть выбор? Отступать нам уже некуда, сам видишь, что вокруг творится. Поэтому мы должны, нет, — мы просто обязаны опробовать все средства.
— Это да… А в Подвал потом тоже мне придётся?
— Там посмотрим.
— Ну, хорошо… — Виктор прокрутил в голове ещё кое-какие расклады и кивнул. — Я, Жан, в принципе согласен… Достали меня уже эти фиолетовые уроды!
— Я, Ви-иктор, верил в тебя и не сомневался, что…
— Да бросьте… С кем пойду?
— Мне представляется, что Путешествие будет не из простых. Я тебе подкину кого-нибудь из своих федаинов… И из своих можешь кого-нибудь взять. Но ты сейчас пойдёшь первым номером. Так решил Совет.
— Из своих… Легко сказать, — «из своих». Иных уж нет, а те далече. Ладно. Всё ясно, — Виктор решительно боднул головой. — А как насчёт командировочных?
— А вот с деньгами… — Бодрийар отвёл взгляд и замолчал, озябший переводчик, ожидая продолженья фразы, не сводил с него глаз. — А вот с деньгами у нас, Ви-иктор, туго. Все сборы от «Матрицы-Апгрейд» ушли на съёмку новой фильмы. Рабочее названье «Восьмой самурай. Путь Ронина». Слышал уже? Вот всё на него и спустили. Цент в цент… Никак у нас в плюсы выйти пока не получается. Даже на элементарное, — на оружие не хватает. Сам знаешь, чем отбиваться приходится.
— А то, — кивнул, соглашаясь, Виктор, и в подтверждении этого печального обстоятельства показал Командору свой самопальный сегодняшний парабеллум.
— Тяжело, — покачал, сокрушаясь, головой Бодрийар и отогнул Виктору на правой руке ещё и средний палец. — Теперь это у тебя «беретта» будет. Патроны от парабеллума подойдут.
— Спасибо, — оценил заботу Виктор и, сообразив, что дальнейший разговор полезной информации больше ему не принесёт, а может принести только простуду, так как день задался колотушный, стал закругляться: — Ладно, с баблом я сам подсуечусь. Вы там не волнуйтесь.
Виктор увидев, что переводчик замялся, понял, что тот почему-то не знает значение слова «бабло».
