лапшу на уши и отправили восвояси, не забыв при этом каждого наградить подарком на память. Исключения составили комдив и командиры больших кораблей, двух транспортников и четырех тяжелых крейсеров. Из-за размеров на них потом придется наведаться отдельно. Мощности одного-двух зарядов для погружения в сон не хватит.
Хорошо, что звездолеты заметно меньше флагманских, и возни с ними будет не так много. По крайней мере, я на это надеялся.
Наши по связи доложили, что прибыли все. Никого случайно не забыли. Они сверились со списками. Первая дивизия была теперь готова передать свои корабли нам. Очередь за второй. Следовало торопиться. Операция имела шансы на успех только, если мы успеем провернуть ее быстро. Пока никто не начнет думать и задаваться вопросами. Однако неожиданно возникли проблемы там, где их меньше всего ожидали.
После того как офицеры построились, и какой-то старикан-полковник доложил, что поставленная задача выполнена, он ехидно полюбопытствовал, где его прямой начальник генерал Штрумпс? По какой причине не выходит на связь и не прибыл сюда?
И вот что бегемоту надо было ответить? По его глазам было видно, кабаниданца так же сильно мучил вопрос: почему у адмирала так мало личной охраны? Он буквально вертелся у него на языке. А так же где, собственно, его заместители? Наверняка, он подметил и еще какие-то несоответствия. Кабаниданец не растерялся перед адмиралом. Он уже наговорил лишнего, зародил в головах бегемотов зерно сомнения. А то ли еще будет! Плохо. Ситуацию надо срочно исправлять. Несколько сот офицеров нас сейчас слушают.
Я хотел честно ответить: ребята так устали, так устали, что уснули прямо на работе. Не будить же их, в самом деле?
Но вряд ли такого объяснения хватило бы. К тому же от этого мухомора-полковника можно было и дальше ждать неприятностей, поэтому лучше всего было его изолировать. И тут мне в голову пришла одна идея.
— Генерал сейчас вместе с моими помощниками разрабатывает план операции по захвату неприятеля.
— Какого неприятеля, если мы отозвали свои корабли?
Бегемот и не думал униматься. Перебивать меня, адмирала Хругля?! Срочно такого в одиночку, пока не образумится. И чтобы другим неповадно было.
— Мы так поступили, потому что враг еще далеко, но он скоро сюда пожалует. Армия же, с которой столкнулись, это наши. Возникло маленькое недоразумение, но оно быстро разрешилось. Так вот, — я повысил голос, — генерал очень занят, но он будет несказанно рад увидеть своего заместителя. Мой начальник службы безопасности с большим удовольствием вас сейчас к нему проводит.
Бегемот понял, что доигрался. Он попробовал было дать задний ход, но… кто же ему даст такую возможность.
— На все вопросы, которые у вас могут возникнуть, командор Аритокос ответит вам по дороге. Я же сейчас несколько занят и не имею времени удовлетворить ваше любопытство. Прошу.
— Бюк адмирал, у меня больше нет вопросов.
— Зато у меня появились.
Я свирепо улыбнулся. Нечего было рот открывать.
Двое наших ребят, которые были переодеты телохранителями, поняли мой едва заметный кивок абсолютно правильно. Они встали с двух сторон от полковника, а Джейн галантно показала рукой, в каком направлении следует идти.
— Прошу.
Бегемот попробовал что-то пролепетать в свое оправдание. Но его уже никто не слушал.
— Может быть, у кого-нибудь есть еще вопросы? Не стесняйтесь, задавайте. Мне сегодня все равно больше делать нечего, только на них отвечать!
Я был необычайно обходителен: только попробуйте кто-нибудь рот открыть, сразу пасть порву.
Ответом была тишина.
— Тогда продолжим…
Мне пришлось толкнуть небольшую речь, пока Джейн отсутствовала. Потянуть, так сказать, время. Но она вернулась быстро. Уложилась в три минуты.
Больше проблем не возникало. Все прошло гладко и с третьей, и с четвертой дивизией. Затем мы отправили спать всех, кто был в зале прилета, и пошли на капитанский мостик.
Оказалось, что флагманский корабль уже был почти под нашим контролем. Осталось работы минут на пятнадцать, ребята добивали спальные отсеки.
— Со Стариком кто и когда общался?
— Он на связи.
— По обыкновению старается быть в курсе всего.
— Как дела, Пол?
— Отлично. Всем бегемотам раздали призы и почетные грамоты. Мистер Фолкнер, все идет по плану.
— Слышал. Сколько времени еще надо на первую фазу операции?
— Должны уложиться за час. Ребята сейчас заканчивают и отправляются с «осмотром» больших кораблей.
— Долго, очень долго.
— Что поделать. В этой армии слишком много тяжелых крейсеров. Мы только установим заряды.
— Кабаниданцы нервничают. Даже когда наши корабли отошли, это не сильно помогло. Если один из заместителей командира части начал задавать вопросы адмиралу в глаза, то что сейчас делается в умах остальных?
— Уже знаешь?
Старик лишь фыркнул.
— Желание думать у бегемотов проявляется не так часто. А инициатива в армии обычно наказуема. Всех, кто успел увидеть землян живьем, мы уже нейтрализовали. Насколько мы можем судить, информация далеко не ушла.
— Пол, ты кого успокаиваешь?
— Просто предполагаю, что незачем дергаться, пока к этому нет предпосылок. В экстренном случае мы почти все корабли выведем из строя. Остальные добьем.
— Что же, желаю удачи. Но постарайтесь обойтись без экстренных случаев.
— Постараемся.
13
Наверное, нам повезло. Если взвесить все «за» и «против», то вряд ли стоило идти на такой отчаянный риск. Да никто бы и не пошел. Кроме нас. С одной стороны, идея лежала на поверхности, но с другой, добровольно совать свою голову в пасть зверю…
Удача могла отвернуться в любой момент. Вот окажись бы нас тысяч десять. Хотя бы. Другое дело. Да столько браслетов не существует.
Однако выхода у нас особого не было. И горстка людей своими руками творила историю. Мы даже не задумывались, в насколько серьезные игры влезали. Осознание происходящего наступит потом, если доживем, конечно. Одни это назовут подвигом, другие — великим подвигом. И только некоторые историки, возможно, напишут, что при таком-то Президенте такой-то министр обороны спланировал и блестяще провел великолепную операцию, в результате которой более пяти тысяч звездолетов противника оказались захвачены. Это, в конечном счете, и решило исход войны. И неважно, что министр к ней и отношения не имел никакого. И не знал ничего. В наше время настоящих героев, увы, не помнят или не знают. Их создают
