позорный.
- Ботает. - Вздохнул 'человек без промаха'. - Теперь я могу чувствовать себя защищённым, спереди и сзади. Пока Книжник, местному обществу будет в ухо пердеть, мы успеем слинять по-тихому...
Очкарик обиженно замолчал.
- Да ладно тебе. - Алмаз объехал обгоревший кузов машины, имеющий все признаки вдумчивой и бурной беседы: в виде пулевых пробоин. - Не кипишуй. Обычная проверка боевой готовности.
- Вы как хотите, а я желаю эту провести эту ночь, как нормальный человек. Приняв горизонтальное положение, на чём-нибудь, вроде мягкого матраца. - Лихо потянулась, зевнула. - Три дня мять задницу в 'Горыныче' - это серьёзно. В конце концов - мы ничем не отличаемся от обретающих здесь вольноопределяющихся гавриков. А уж что касается умения, надавать по наружности - сами можем открывать платные курсы, для подавляющего большинства собравшейся здесь шелупони. Есть веские аргументы в пользу того, что меня не надо слушаться? Нет...
Постоялый двор, имеющий все неоспоримые признаки если не лидирующего злачного места в округе, то наверняка находящегося в первой тройке - назывался 'Уральский'. Пару раз, пока они шли от 'Горыныча' ко входу в гибрид гостиницы и шалмана, им предложили 'ширнуться по вене', продать торчащую за поясом у Книжника 'Гюрзу', и посторожить внедорожник за скромную плату. Иначе, с ним к утру могут произойти удивительные метаморфозы. Не в лучшую сторону.
Первые два предложения, Лихо проигнорировала вглухую, а что касается третьего - немного поразмыслила, и велела Шатуну расстаться с одной 'эфкой', в виде платы за предлагаемую услугу. Прозрачно намекнув нанятому в сторожа товарищу, что в случае чего - вторая такая же, с лёгкостью может очутиться в его заднем проходе. В качестве окончательного расчёта.
Интенсивные заверения в кристальной честности, сопровождаемые убедительными жестами, и не менее красноречивым 'бля буду!', поставили точку в этом насквозь житейском эпизоде. Конечно же, блондинку убедили не честные глаза нанятого: а то, что её дар - молчал: точно так же, как внушительно возвышающийся позади неё Шатун.
- Нам бы пожрать. - Завёл свою вечную шарманку громила, когда были получены ключи от 'апартаментов', которые, как подозревала Лихо, были элементарной халупой. Хорошо, если без клопов в матраце, и топчанами на всех ножках.
- Кабак напротив. - Угрюмый портье, на физиономии которого не было заметно ни единой добродетели: зато отчётливо просматривалась склонность, к криминальным причудам не меньше средней степени тяжести - махнул рукой в сторону входной двери. - Там всё есть.
- А в номер нельзя? - Шатун 'добродушно' улыбнулся, но на портье это не произвело никакого шокирующего эффекта. Сам мог изобразить нечто подобное.
- Нет. - Он отвернулся, давя понять, что разговор окончен.
- Кто со мной? - Громила посмотрел на спутников, явно не собираясь отказываться от намерения набить желудок на сон грядущий. - Подхарчиться не помешает...
Алмаз с Книжником неопределённо пожали плечами, но по их лицам было понятно, что они скорее склоняются к отрицательному варианту ответа.
- Пойдём. - Лихо стоически вздохнула, понимая, что отговорить Шатуна - может стоить ей как минимум половины отведённого на сон времени. Быстрее будет сожрать какой-нибудь антрекот из шипача, и на этом угомониться.
- Может, и мы с вами? - Книжник посмотрел на блондинку, готовый выполнить любое её распоряжение. - Успеем выспаться.
- Не надо. - Лихо помотала головой. - Идите. Пока тараканам объяснять будете, от запаха чьих портянок - они будут подыхать сегодня в этой комнате. Пока то, да сё... Надеюсь, что эта прорва уже насытится.
Алмаз понятливо кивнул, и, взяв пребывающего в некоторой неуверенности Книжника, под локоть; повёл по длинному коридору, выискивая нужную дверь.
Шатун с Лихо вышли на воздух, и через полминуты, стали посетителями харчевни, не имеющей названия: но зато сочетающей в себе черты притона, и ещё раз - притона. Шум-гам, табачный дым, в котором Шатун без опаски за то, что они могут брякнуться на пол, мог повесить свои тесаки. Но, зато опасаясь, что они могут затупиться о плотную дымовую завесу. Судя по количеству народа, заведение пользовалось успехом. Лихо нашла единственный, условно свободный столик в самом углу, за который можно было присесть. Условно свободным он перестал быть почти тотчас же, когда Шатун нежно переместил дрыхнущего за ним, в дупель пьяного индивидуума - в уголок, приспособив в позе эмбриона. Индивидуум никак не отреагировал на вторжение в его личную жизнь. Наверное, потому, что на столе стояло две бутылки: одна - пустая, а во второй было на донышке, и из нёё шибало жутким сивушным духом, от которого намертво спирало дыхание. А вот какой-либо закуски, даже самой скудной и непритязательной - заметно не было.
- Сиди, я схожу... - Лихо направилась к стойке, за которой маячил приземистый тип, с лоснящейся, улыбчивой ряшкой. Ещё у типа была солидная плешь, пухлые уши, нос в красных прожилках: и вдохновенный, незамутнённый взгляд высококлассного пройдохи, подвизающегося на ниве удовлетворения естественных народных потребностей. То есть - продавая этому самому народу, калории и градусы.
Пухлоухий уставился на блондинку так, как будто встретил любовь всей своей жизни.
- Откуда такие красивые?! - Лучезарная улыбка вспыхнула, и засияла, Лиху даже показалось, что от этого сияния, по плеши распорядителя безымянного шалмана - скакнул солнечный зайчик. - Что будем заказывать? Не сомневайтесь - всё наисвежайшее! Вам, как новым людям, любой скажет, что у Михеича всё без обмана! Заказывайте, не сомневайтесь.
- Мы, из полной, и законченной жопы... - Лихо криво ухмыльнулась, и показала пальцем в угол, где сидел Шатун. - Во-о-от того, широкоплечего видите? С расчётом на его конституцию - пожрать сообразите. Побыстрее. Пить ничего не будем, на этот счёт можете не суетиться.
На стойку легли две обоймы от 'Калашникова'. Лыбящийся, как скоморох на деревенской ярмарке, удачно рассмешивший хозяина питейного дома: тип за стойкой, тут же прибрал их к рукам. Скорости его упитанных конечностей, мог бы позавидовать и Шатун.
- Сейчас всё будет! - Улыбка прибавила в мощности, рассыпавшись ворохом фейерверков, и прочих огненных забав. - А кушать точно, насухую будете? У меня есть просто изумительная самогоночка, по лучшим рецептам, сохранившимся ещё с
- Спасибо, не надо. - Лихо развернулась к нему спиной, давая понять, что заказ сделан. - У него желудочек слабый. Язва, ебулдыцкий шапокляк...
'В моём лице...' - подумала она, отходя от стойки. Пухлоухий сожалеючи тряс головой, улыбка меркла, угасала. Лихо начала пробираться обратно, протискиваясь между столиками, в виду экономии места, очень близко стоящими друг к другу. Рожи, у посетителей данного заведения с очень сомнительной репутацией - были как на подбор. Людей с такими смазливыми мордашками, покойный Глыба, не подпустил бы к Суровцам на предельное расстояние выстрела, из какой-нибудь 'ОСВ-96'. Даже бука портье, по сравнению с некоторыми из них, выглядел как выпускник элитной школы прекрасных манер, получивший высший балл по итогам финального экзамена.
Лихо почти добралась до своего столика, не получив ни единого шлепка по заднице. Неизвестно, что сыграло решающую роль в том, что это не произошло. То ли вид голодного Шатуна, то ли повадки самой Лихо, с головой выдающие в ней даму с характером.
- Да, на большой и бугристый, я тебя накручивал! - Рявкнули сбоку, определённо без тени иронии. - Ты что думаешь, я перед тобой буду очком вибрировать? Ты кто вообще такой?!
Блондинка скосила глаза вбок, и замерла в пяти шагах от своего столика. Шатун озадаченно уставился на неё, не понимая, что стало причиной её остановки. Лихо во все глаза смотрела на сидящего в компании ещё троих, самого серьёзного вида организмов - высокого, гибкого мужчину, чуть старше её самой. Правая половина лица которого, выглядела так, словно её изобретательно и с особым тщанием, познакомили с куском раскалённого металла. И только в прорези глаза, поблёскивало что-то мутно-багровое, живое...
- Никита? - Окликнула она его, неуверенно, вполголоса, словно не была уверена в том, что увидела. - Никита? Хлыст?!
Человек с обезображенной половиной лица, и в самом деле, чем-то напоминал хлыст. Пока ещё
