Несмотря на то, что он был буддистской веры, Коргюз покровительствовал мусульманам и, в конце концов, сам принял ислам. Обустроившись в Тусе, который он восстановил, этот умный, ловкий и энергичный уйгур попытался создать больше на благо иранского населения, чем для монгольской казны, законный режим и если можно так сказать, гражданскую администрацию. Великий хан Угэдэй под большим влиянием его идей дал указание в 1236 г. восстановить Хорасан. Он приступил к возвращению населения в Герат. Но после смерти Угэдэя монгольские должностные лица, которым он чинил препятствия в разграблении населения, выставили его на суд регентши Тараганы. Затем выдали Кара-Хулагу, внуку Чагатая, который нанес ему оскорбление и послал на гибель (1242). [863]
Торагана отдала управление Хорасаном и Аджемитским Ираком ойрату Аргуну Агхе, который был назначен в связи с тем, что знал уйгурскую письменность и, благодаря этому работал в канцелярии Угэдэя. [864]
В период своего правления (1243-1255) Аргун Агха прилагал усилия подобно Коргюзу, чтобы защитить население от злоупотребления в системе налогообложения и вымогательств со стороны монгольских чиновников. К удовольствию Великого хана Гуйюка, он отменил ассигнации, освободил от налогов и лишил патентов, которые Чин-гизханидские функционеры без разбора увеличили по всей стране и благодаря которым они лично распоряжались доходами монгольской казны. Он нашел поддержку также у Великого хана Мунке, к которому он явился в 1251 г. По его просьбе Мунке вместо неупорядоченного налогообложения в начале завоевания, ввел в Персии систему, уже практикуемую в Трансоксиане Махмудом и Масудом Яла-вачами, т.е. подушную подать в соответствии с реальными возможностями налогоплательщика, поступления от данной подати должны были быть направлены на содержание армии и обслуживание государственной почтовой службы. Аргун Агха умер в почтенном возрасте в Тусе в 1278 г., у него остался сын, известный эмир Науруз, бывший какое-то время вице-правителем Хорасана. [865]
С другой стороны, Великий хан Мунке передал в управление в 1250 г. провинцию Герат, которая восстанавливалась из руин, сановнику из уезда Гора керт – Шамс ед-Дину Мохаммеду, по происхождению афганца, по вероисповеданию – суннита, который прибыл служить ему при дворе в Монголии. Шемс ад-Дин был внуком аристократа последних гуридских султанов Восточного Афганистана и с 1245 г. стал наследным владельцем Горы. Кертские принцы, у которых был титул мелика (правитель), вынуждены были быть осторожными и предупредительными, верно служить своим монгольским хозяевам, умело лавировать, чтобы не впасть в немилость в период междоусобных войн Чингизханидов и, в конце концов, выжить в их маленьком царстве в Герате, будучи под монгольским игом (1251-1389). Долгое правление Шемса ад-Дина снискало признание его клана в стране. Это гуридское возрождение было тем более примечательным, что оно происходило под прикрытием монгольской администрации и в полном согласии с нею. [866]
Монголы терпеливо отнеслись также, по крайней мере, вначале, как к вассалам, к династии атабеков Кирмана, клану Кутлугшахов и сульгуридским атабекам Фарса. Клан Кутлугшахов был основан Бораком Хаджибом (1223-1235), весьма хитрой личностью, которому удалось выжить в период правления неистового Джелал ад-Дина. Его сын Рох ад-Дин Ходжа (1235-1252) вовремя ушел служить ко двору Великого хана Угэдэя в Монголию (1235), а затем за ним последовал Котб ад-Дин (1252-1257), который прослужил в монгольской армии в Китае и которому в свою очередь было выделено княжество в Кир – мане Великим ханом Мунке. Так же и в Ширазе сальгурид Абубекр (1231-1260) сумел склонить на свою сторону Угэдэя и последующих Великих ханов, которые сохранили его трон. [867]
Правление Хулагу. Уничтожение Ассасинов, завоевание Багдада и разрушение халифата
Только двадцать лет спустя после завоевания Персии монголы подумали о том, что следовало положить конец временному режиму, который они там установили, и покончить с двойственностью чисто военного правления в Арране и Могане и налогового управления в Хорасане и Аджемистском Ираке, путем установления над ними законной политической власти. На курултае 1251 г. Великий хан Мунке решил передать вице-правление Ираном своему младшему брату Хулагу. [868]
Кроме этого, Хулагу получил от Мунке задачу устранить два духовных течения в Персии: княжество исмаилитов в Мазандаране и абассидский халифат в Багдаде, а затем завоевать Сирию». Распространяя обычаи, традиции и законы Чингиз-хана на берегах Амударьи вплоть до границ Египта, обходясь по-доброму и благосклонно ко всякому человеку, который показывает себя смиренным и подчиняется твоим приказам. Тот, кто не будет тебе повиноваться, подвергни его унижениям». [869]
Прибыв из Монголии несколькими небольшими отрезками пути через Алмалык и Самарканд, Хулагу пересек Амударью 2 января 1256 года. На персидском берегу реки его с почетом встретили представители новых вассалов, начиная от Керта Шемс ад-Дина, мелика Герата и сальгурида Абубекра, атабека Фарса, до двух сельджукидов Малой Азии – Кай-Кавуса II и Килидж Арслана IV. Согласно плану, намеченному Мунке, он вначале напал на исмаилитов или Ассасинов (убийц) в их орлином гнезде в Мазандеране, Меймундизе и Аламуте. Великий властитель исмаилитов Рох ад-Дин Куршаш, взятый в осаду Меймундже лично самим Хулагу, сдался 19 ноября 1256 г. [870]
Хулагу отправил его в Монголию к Великому хану Мунке, но по пути пленник был убит. Защитники Аламута сдались 20 декабря. Наводящая ужас секта, которая в XII в. сводила на нет все усилия сельджукских султанов, повергла в страх и султанат и халифат, став причиной деморализации и развала во всем исламском мире Азии, наконец, была ликвидирована. Это явилось огромной услугой, оказанной монголами для наведения порядка и ведения цивилизованного образа жизни.
Хулагу затем напал на аббассидского халифа Багдада, духовного лидера суннитского ислама и властителя небольшого временного владения в Арабском Ираке.
Правящий халиф аль-Мустаким (1242-1258) был слабохарактерным человеком, который рассчитывал, что при помощи хитрости ему удастся избежать монгольской угрозы, как это удавалось его предшественникам, которые последовательно оставались править в Иране: буиды, сельджукиды, хорезмийцы и даже монголы. [871]
Когда правители того времени прочно встали на ноги, халифат пошел на уступки, позволив править бунду эмиру аль-Омару в X в., и сельджукскому султану в XI в. Он покорно смирился, сразу же занявшись на какое-то время духовными функциями в ожидании, пока это эфемерное правление пойдет на убыль. Прошло время и халиф постепенно обретал силу, был третейским судьей, содействовал тому, чтобы они потеряли влияние. Это была почти божественная сила, которая позволяла править короткое время или век и, имея, как они считали, целую вечность перед собой. Но империя вселенной, которую Чингизханиды считали даром Тенгри, Вечного Неба, не допускали исключения из правил. Письменный диалог между Хулагу и халифом, таким, каким его нам представляет Рашид ад-Дин, является одним из самых примечательных в истории. Хан требовал возвращения от наследника тридцати шести халифов династии Аббаса временно данную власть Багдаду в руки буидских эмиров аль-Омари, затем великим сельджукским султанам: «тебе известна судьба, которую со времен Чингиз-хана создали миру монгольские армии. Какому унижению подверглись, благодаря помощи Вечного Неба династии шахов Хорезма, сельджуков, дейлемских правителей и других атабеков! Тем не менее, врата Багдада всегда были открыты всем расам, которые устанавливали там свое владычество. Так как же вход в этот город может быть закрыт для нас, для тех, кто обладает такой силой и властью? Так берегись, если вздумаешь препятствовать нашему победоносному Знамени!» [872]
На это официальное предупреждение Чингизханида, халиф ответил отказом. Он не желал отречься от преходящего аббассидского правления, которое было отобрано его предками у последних персидских сельджукидов. Он противопоставлял Чингизханидской вселенной империи духовную
