Гарики из Иерусалима. Книга странствий

* * *

Во все, что я пишу, для аромата
зову простую шутку-однодневку,
а яркая расхожая цитата —
похожа на затрепанную девку.

* * *

Беспечный чиж с утра поет,
а сельдь рыдает — всюду сети;
мне хорошо, я идиот,
а умным тяжко жить на свете.

* * *

Весь мир наших мыслей и знаний —
сеть улиц в узлах площадей,
где бродят меж тенями зданий
болтливые тени людей.

* * *

Я б жил, вообще ни о чем не жалея,
но жаль — от житейской возни худосочной
в душе стало меньше душевного клея,
и близость с людьми стала очень непрочной.

* * *

Пока нас фортуна хранит,
напрасны пустые гадания,
и внешне похож на зенит
расцвет моего увядания.

* * *

Во мне, живущем наобум,
вульгарных мыслей соки бродят,
а в ком кипит высокий ум —
они с него и легче сходят.

* * *

Люблю с подругой в час вечерний
за рюмкой душу утолить:
печаль — отменный виночерпий
и знает, сколько нам налить.

* * *

Дожив до перелома двух эпох,
на мыслях мельтешных себя ловлю,
порывы к суете ловлю, как блох,
и сразу с омерзением давлю.

* * *

Читаю оду и сонет,
но чую дух души бульдожьей;
не Божьей милостью поэт,
а скудной милостыней Божьей.

* * *

Я вчера полистал мой дневник,
и от ужаса стало мне жарко:
там какой-то мой тухлый двойник
пишет пошлости нагло и жалко.

* * *

Доколе дух живой вершит пиры,
кипит игра ума и дарования,
поэзия, в которой нет игры, —
объедки и огрызки пирования.