Гарики из Иерусалима. Книга странствий

я Бога уличил в существовании,
и Он не отпирается теперь.

* * *

Прося, чтоб Господь ниспослал благодать,
еврей возбужденно качается,
обилием пыла стремясь наебать
того, с кем заочно встречается.

* * *

Я Богу докучаю неспроста
и просьбу не считаю святотатством:
тюрьмой уже меня Ты испытал,
попробуй испытать меня богатством.

* * *

По части веры — полным неучем
я рос, гуляка и ленивец;
еврейский Бог свиреп и мелочен,
а мой — распутный олимпиец.

* * *

Господь при акте сотворения
просчет в расчетах совершил
и сделал дух пищеварения
сильней духовности души.

* * *

Здесь разум пейсами оброс,
и так они густы,
что мысли светят из волос,
как жопа сквозь кусты.

* * *

Мне вдруг чудится — страшно конкретно, —
что устроено все очень попросту
и что даже душа не бессмертна,
а тогда все напрасно и попусту.

* * *

По чистой логике неспешной
Бог должен быть доволен мной:
держава мерзости кромешной
меня уважила тюрьмой.

* * *

Чтоб не вредить известным лицам,
на Страшный Суд я не явлюсь:
я был такого очевидцем,
что быть свидетелем боюсь.

* * *

Бог — истинный художник и смотреть
соскучился на нашу благодать;
Он борется с желаньем все стереть
и заново попробовать создать.

* * *

Блажен любой в его готовности
с такой же легкостью, как муха,
от нищей собственной духовности
прильнуть к ведру Святого Духа.

* * *

Навряд ли Бог назначил срок,
чтоб род людской угас, —