Гарики из Иерусалима. Книга странствий

В какой ни варится среде,
азарт апломба так неистов,
что не укрыть себя нигде
от саблезубых гуманистов.

* * *

Я лишь от тех не жду хорошего,
в ком видно сразу по лицу,
что душу дьяволу задешево
продал со скидкой на гнильцу.

* * *

Нелепым парадоксом озабочен
я в темных ощущениях моих:
боюсь я чистых праведников очень,
и хочется грешить, увидя их.

* * *

Я не был отщепенец и изгой,
во все играл со всеми наравне,
но был неуловимо я другой,
и в тягость это было только мне.

* * *

Хоть у века дорога крута,
но невольно по ней мы влекомы;
нас могла бы спасти доброта,
только мы очень мало знакомы.

* * *

Незримый, невесомый, эфемерный —
обманчив дух вульгарной простоты:
способно вызвать взрыв неимоверный
давление душевной пустоты.

* * *

Любой народ разнообразен
во всем хорошем и дурном,
то жемчуг выплеснет из грязи,
то душу вымажет гавном.

* * *

Устройство мира столь непросто,
что смотришь с горестью сиротства,
как истекает от прохвоста
спокойствие и превосходство.

* * *

Вражда развивает мой опыт,
а лесть меня сил бы лишила,
хотя с точки зрения жопы
приятнее мыло, чем шило.

* * *

Жестоки с нами дети, но заметим,
что далее на свет родятся внуки,
а внуки — это кара нашим детям
за нами перенесенные муки.

* * *

Ученье свет, а неучение —
потемки, косность и рутина;
из этой мысли исключение —
образование кретина.

* * *