терпи, ты же мужик…
– Второв! – возмутилась Алина.
– Ай, молчи, женщина! – отмахнулся Вадим.
– Я считаю так, – разглагольствовал Гордеев, наливая себе водку в высокий винный бокал, – семья – это главное. Ради неё я готов на всё. Для меня семья – это папка, мамка, сеструха, доча, и…
Тут он повернулся к жене.
– … эта Клава. Можно предать Родину, семью – никогда. Семья – это самая главная ценность. Нет другой истины.
Гордеев, обожавший вести глубокомысленный трёп, оседлал своего любимого конька. Да, по-прежнему не оставалось такой проблемы, мимо которой Гордеев прошёл бы равнодушно. Слушая его, и наблюдая за его поступками, становилось ясно, что собой представляет человек, живущий в мыслях явно не здесь и не сейчас.
Маша скривила губы, и, подавляя усмешку, обронила:
– Ах, семья…
– Истина непостоянна, – сентенциозно заметил Аркадий. – Постоянны лишь страсти людей. И одинаков в мире хаос, где всего много, а многого слишком мало.
И, отпив вина, продолжил с Ренатом прерванное обсуждение мест, где можно познакомиться с девушками.
Алина, подсев к Маше, защебетала:
– Второв сделал из меня цех по разведению детей, он, видите ли, хочет второго ребёнка. А я бы хотела… я бы хотела куда-нибудь устроиться. Хочу поглотиться в работу. Я так устала сидеть дома! Знаешь, сейчас развелось столько представительств иностранных фармацевтических фирм, с ума сойти. Туда берут всех подряд, было бы медицинское образование. Вот Гордеев, что он сделал такого, чтобы устроиться на «Яманучи»?
– Он – ничего. Зато его жена – всё, – небрежно ответила Маша и выпила залпом рюмку водки.
Вадим рассказывал Роману, как он продулся в казино.
– У меня собирается карэ. Офигительно! Я сгребаю все, ставлю на кон все фишки. Тут, мазафака, вылез какой-то рябоконь, и уделал всех, как мальчишек.
– И адвокат?
– Захарыч тоже глубокой заднице!
– Ебучий случай. И что, этот фильдиперсовый игрок, так просто скрылся в пампасах с выигрышем?
– Забрал все фишки и ушёл.
– А что за казино?
– «Фараон».
– Странно. Надо разузнать.
Отодвинув пустую тарелку, Роман вытер рот салфеткой, и, поглаживая живот, умиротворённо произнёс:
– Ну, всё, теперь могу терпеть наравне с голодными. Пойдём на улицу, подышим свежим воздухом.
Андрей присоединился к Роману и Вадиму.
Ночь сомкнула свои чёрные крылья над городом. Холодно мерцали звёзды. Поздняя луна холодными бликами расплескалась по Волге, качалась по каменным стенам. В сгустившейся мгле утонуло всё вокруг – огромное цилиндрическое здание музея-панорамы Сталинградской битвы, разрушенная немцами мельница, – здание-памятник времён Великой Отечественной войны, другие памятники – советские самолёты, гаубицы, танки, выстроившиеся вокруг комплекса. Глухой рокот города доносился со стороны проспекта Ленина.
Возле входа стояла машина с милицейскими номерами, из-за приоткрытой двери доносился треск рации. Мимо прошмыгнул неприметный гражданин с казённой физиономией уставшего оперативника.
– Что-то стало холодать, не пора ли нам поддать, – сказал Вадим, поёживаясь.
– Завтра похолодание, – сообщил Андрей.
Роман, закуривая, вальяжно произнёс:
– Синоптик, всегда всё знает.
– Двадцать четыре года это знаю. Шестого ноября ещё тепло, а седьмого – уже заморозки.
Неслышно подобралась Маша, обняла Андрея сзади.
– Ты не простудишься, малыш?
– Как там твои взаимозачёты? – спросил Андрей Вадима.
– Работаем, дружище. Парилка жуткая, летом планируется выкуп госпакета акций, будем рубить капусту на аренде. А ты как с этим гуманоидом?
– А что гуманоид… Подогнал реальную тему, сто процентов чистыми.
– Что… Сто процентов…
– Сто процентов, Вадим, – вмешался Трегубов. – Они объезжают гинекологические базы и триппер- холлы, развозят таблетки, и получают прибыль. Нате из-под кровати сто процентов грёбаной прибыли на чужих жидомасонских деньгах. Это тебе не мелочь по карманам тырить.
– Кстати, ты в курсе, что Илюха, сын Иуды, заказал своего лепшего кореша Фиму? – обратился он к Андрею.
– Ефима, компаньона? Что за братоубийственный сионизм.
Метнув окурок в милицейскую машину, Роман повёл своими могучими плечами.
– Компаньона-Фиму заказал, Андрей. Иудейского брата по разуму.
– Средоточие коварства. Дальше-то что?
– Фима не знает про наш договор. Илюха попросил меня в счёт ежемесячной оплаты нахлобучить Фиму… типа не до смерти, а чтоб утратил работоспособность…
– …и не появлялся на фирме, – продолжил Андрей. – Илья не знал, куда списать три тысячи долларов, которые он нам платит, и решил избавиться от Фимы, а заодно прибрать к рукам контору.
– Да, завладеть всей этой фармацевтией, долбанной аптечной кормушкой.
– Ну, и как ты поступил?
И Роман рассказал, как. Видя, что перед ним лох, он и прокатил его, как лоха. Согласившись отметелить Фиму «до потери трудоспособности», Трезор сказал Илье, что в назначенный день выйдет на дело со своим напарником. Наутро он приехал к Илье домой, изобразил панику, и сообщил, что минувшим вечером они подкараулили жертву у подъезда, избили до полусмерти, тут, откуда ни возьмись, появилась милиция, Роману удалось скрыться, напарника повязали, и теперь требуется полторы тысячи долларов, чтобы его отмазать. Самое интересное – Роман сообщил Илье, что ошиблись, избили не того, и сказал это так неубедительно, что самому стало неловко, – первый раз в жизни. Илья Брук, не поморщившись, выдал деньги, и эти средства пойдут на карман помимо ежемесячной оплаты, как чистая прибыль.
– Где вы находите таких лохов, ребята? – поинтересовался Вадим.
– Места надо знать, – ответил Роман.
И рассказал, что было дальше. Илье нужен результат, поэтому придумана следующая история. В город якобы специально для выполнения заказа приехали «коллеги из Москвы», солнцевские, Илью зарядили на две тысячи долларов.
– А если он и это схавает? – спросил Андрей.
– Ну, не знаю… Придётся поработать. Приятно ежели, клиенты вежливы. Заряжу пять штук.
– А что пять штук… Дальше-то что?
– Придётся поработать…
– Сам, что ли?
– Да ну… Есть знакомые пацаны… Сработаем не за пять… а за шесть. Штуку положим себе на карман.
– Поставим Фиму на мёртвый якорь?
– Желание клиента – закон.
Андрей почувствовал, как Машины пальцы заскользили ниже пояса. Он зажмурился от приятного возбуждения.
– Знаете, мальчики…
Она высвободила руки.
