что иначе ему самому предстояло быть поверженным. Кратер умер на руках Эвмена.
Воин замолчал.
Селевк в негодовании коснулся меча.
– Мы должны призвать на помощь богов и предать Пердикку жесточайшей казни. Александр превыше всего ценил дружбу, а Пердикка вынудил нас сражаться не с врагами, а друг с другом. Кратер, благороднейший из людей, умер на руках сражающегося против него друга…
Селевк с трудом сдерживал рыдания, не желая, чтобы Кассандр видел его слезы. Взяв себя в руки, он обратился к воину:
– А что стало с остальными? Как удалось спастись тебе?
– Эвмен предложил нам всем немедленно сдаться. Мы согласились на его предложение, принесли ему присягу и расположились, согласно приказу, по окрестным селениям. Но подчинились мы только для виду. Глубокой ночью мы поспешно двинулись к югу, чтобы соединиться с войсками Антипатра.
Селевк стиснул рукоять меча.
– Эвмен одержал победу над значительно превосходящими силами противника! Он победил непобедимого Кратера!..
– Селевк! – обратился к нему Кассандр. – Отец считает, что презренный кардианец должен ответить за смерть Кратера. Хочу высказать и свое мнение: Олимпиада также имеет отношение ко всем бедам, которые творятся сейчас в государстве. Интриги царицы принесут еще много зла, если ее вовремя не остановить.
– Отец оставил тебя в Македонии, чтобы следить за Олимпиадой? – Селевк хотел сказать «шпионить», но сдержался.
– Конечно. Олимпиаду нельзя оставить без присмотра ни на миг.
– А что ты? Ты теперь свободен? – спросил Селевк воина.
Тот кивнул, держа шлем в руках, как и полагалось стоять перед военачальником.
– Как твое имя?
– Ктезий.
– Ты хочешь отомстить за Кратера?
– Я готов ради этого пожертвовать жизнью.
– Кассандр, ты привел Ктезия ко мне, поэтому я спрашиваю у тебя разрешения забрать его с собой в Египет на битву с Пердиккой.
– Ты хилиарх, Селевк, тебе не нужно мое разрешение. Я привел его в твой шатер, зная, что ты скоро отправляешься в Египет и тебе нужны хорошие воины. Отец тоже со своим войском движется к Египту. Все свои надежды он возлагает на хитроумного любимца Тихе – доблестного Птолемея. Когда ты отбываешь из Пеллы?
– Через несколько дней.
На прощание Кассандр протянул руку. Селевк крепко пожал ее.
– Теперь мы должны быть вместе!
Приближалось время вечерней трапезы. Селевк торопился к родному очагу. Только среди близких он мог найти успокоение своей измученной в этот день душе.
В мегароне уже были накрыты столы. Все ждали Селевка. Апама, Диодимия и Лаодика играли в бабки. Апама бросила свои четыре астрогала, и у нее выпали самые невыгодные числа, составившие комбинацию из четырех единиц.
Лаодика рассмеялась:
– Зато вчера у тебя был бросок Афродиты: все астрогалы упали разными сторонами. Ты хочешь выигрывать каждый день?
– А почему бы и нет? Конечно, хочу.
Наблюдающий за игрой Антиох улыбнулся:
– Сколько тебе лет, Апама?
– Уже девятнадцать, – со вздохом сожаления ответила та.
– Радуйся, что ты молода и любима, что твой муж счастлив с тобой.
– Поэтому я должна всегда быть рядом с ним и в беде, и в счастье.
Игра продолжалась. Но Апаме в этот вечер не везло.
Лаодика первой увидела вошедшего сына. Селевк сделал ей знак молчать, любуясь молодыми женщинами.
Яркие отблески светильников дрожали на шелковистых волосах Апамы, в них были вплетены белая, красная и синяя ленты – цвет одежды персидского божества Ормузды.
Сердце Селевка тревожно сжалось. Как он хотел бы, чтобы миг длился вечно, чтобы ничто не могло нарушить его душевного покоя, уверенности в счастье его жены и ребенка!
Он вышел из темноты коридора в яркое освещение мегарона, по очереди обнял и поцеловал всех женщин. Когда приступили к трапезе, Селевк решил, что дальше откладывать разговор нельзя.
– Я должен сообщить вам нечто очень серьезное…
Все насторожились, подняв глаза на Селевка.
У Апамы похолодело сердце.
– Ты уезжаешь?
– В Египте скоро начнется война. Война не на жизнь, а на смерть. Пердикка хочет всех нас уничтожить.
– Тем более не стоит перед ним отступать. Надо дать ему бой, – твердым голосом произнес Антиох. – Когда ты отправляешься?
– Через несколько дней.
– Я еду с тобой, – решительно сказала Апама.
– Я не имею ни возможности, ни права взять тебя с собой. Ты останешься здесь.
Селевку тут же захотелось взять эти слова обратно. Увидев, что Апама побледнела, он забеспокоился:
– Ты вся дрожишь. Тебе плохо?
– Дайте ей вина, – приказал Антиох.
Апама взяла кубок, сделала несколько глотков.
Щеки ее порозовели.
– Сейчас уже лучше. Я просто испугалась за тебя.
– Испугалась? Ты, которая никого и ничего не боится? Ты забыла, что ты дочь Спитамена? А я – воин, Апама.
– Платон говорил, что никто не избежит своей судьбы, – вмешалась в разговор Лаодика. – А боги еще в первые дни после появления на свет Селевка предсказали моему сыну и твоему мужу великую судьбу. В доме, где он родился, в большом очаге вспыхнул яркий огонь, хотя его никто не зажигал. Огонь – символ власти. Селевк вернется победителем – так ему предначертано судьбой. Ты должна остаться с нами. Женщин не берут на войну. Война – удел мужчин.
– Может быть, женщины воевали бы не хуже мужчин, – возразила Апама. – Я пошла бы на все, Селевк, только чтобы быть рядом с тобой.
– Твои слова больно ранят меня. Ты должна остаться ради сына.
Эти слова убедили Апаму. На этот раз Селевк одержал победу.
– В таком случае мне придется ждать, – вздохнула Апама. – Ты действительно должен уехать через несколько дней?
– Да. Я не могу больше задерживаться.
– Что я буду делать без тебя? Снова ждать?..
– Растить сына и обретать знания. У отца прекрасная библиотека. Одна из лучших в Элладе.
Заметив, что Апама успокоилась, Антиох с улыбкой спросил:
– Апама, а что бы ты посоветовала в сложившейся ситуации делать Селевку? Остаться?
– Уничтожить Пердикку! – решительно ответила Апама. – Иначе он уничтожит всех нас.
– Так я и знал! – восхищенно воскликнул Селевк. – Ты воистину жена полководца.
– А может быть, и царя, – тихо произнесла Лаодика.
